Джон Уиндэм

Нечего и говорить, что Уиндэм отметает те формы «эффективности», от которых за сто верст разит фашизмом. В «Дне триффидов» к герою являются такого рода молодчики, и он обходится с ними так, как они того заслуживают. Человечество даже тогда, когда обстоятельства толкают его к старому, должно все равно стремиться вперед, говорит Уиндэм. Оно ведь в ходе развития накопило не только материальные блага, но и исторический опыт. Человек проходит свой путь лишь однажды и лишь в одном направлении. Возвращение вспять возможно лишь за счет утраты человека.

Однако Уиндэм не принимает и те формы перестройки жизни, которые кажутся ему «движением толпы». В «Дне триффидов» читатель без труда обнаружит сюжетные повороты, продиктованные этой позицией Уиндэма. Несмотря на то, что Уиндэм относится с симпатией к рабочему агитатору Коукеру, он заставляет его раскаяться в избранном пути, поскольку этот путь ни к чему хорошему не привел. Путь научный и путь народный — это для Уиндэма понятия, во всяком случае, не совпадающие. Не этим ли объясняется мрачный, местами непроглядно мрачный колорит его романов? Рассказывая о временах, когда столько надо сделать, когда, собственно говоря, надо отстоять жизнь и всю ее перестроить заново, он пишет о каких-то чудодейственны, средствах против триффидов. Писателю, который нарисовал катастрофу, постигшую всю нашу планету, заметно не хватает размаха, едва речь заходит о какого-либо рода общественных движениях.

Что ж, не будем ждать полного единства взглядов между нами и английским писателем Уиндэмом. Но, отметив неприемлемое для нас, мы не можем не увидеть и того, что подобные высказывания занимают подчиненное место в общей идее романа.

Приступая к работе над этим томом, мы просили Джона Уиндэма сказать несколько слов своему русскому читателю. «Большое вам спасибо за это предложение, — ответил Уиндэм, — но, право, не знаю, что написать. Хочу только поблагодарить всех тех, кто участвовал в этом издании и тем самым дал осуществиться моей давней надежде: быть прочтенным по-русски. В остальном же пусть мои произведения говорят сами за себя».

Он прав. Его произведения могут сказать за себя.

Ю. КАГАРЛИЦКИЙ

ДЕНЬ ТРИФФИДОВ

1. НАЧАЛО КОНЦА

Если день начинается воскресной тишиной, а вы точно знаете, что сегодня среда, значит что-то неладно.

Я ощутил это, едва проснувшись. Правда, когда мысль моя заработала более четко, я засомневался. В конце концов не исключалось, что неладное происходит со мной, а не с остальным миром, хотя я не понимал, что же именно. Я недоверчиво выжидал. Вскоре я получил первое объективное свидетельство: далекие часы пробили, как мне показалось, восемь. Я продолжал вслушиваться напряженно и с подозрением. Громко и решительно ударили другие часы. Теперь уже сомнений не было, они размеренно отбили восемь ударов. Тогда я понял, что дело плохо.