Джон Р. Р. Толкин. Письма

9 июля Толкин обедал с Анвином в Лондоне и согласился показать Рейнеру Анвину книгу I «Властелина Колец», перепечатанную набело. 28 июля Толкин получил комментарии Рейнера. Рейнер писал: «Запутанные, противоборствующие потоки событий в этом мире внутри мира просто-таки ошеломляют…. Борьба между тьмою и светом (порою кажется, что благодаря ей история как таковая перетекает в чистой воды аллегорию) мрачна и на порядок обострена по сравнению с «Хоббитом»…. Превращение изначального Кольца в это новое, могучее орудие требует некоторых объяснений, так что Гандальву непросто выявить мотивы многих действий в исходном «Хоббите»; но в целом связать произведения удалось вполне успешно…. Положа руку на сердце, не знаю, для кого эта книга предназначена… Если взрослые не сочтут ниже своего достоинства прочесть ее, многие, вне сомнения, получат массу удовольствия…. Корректору придется вносить множество пропущенных исправлений с «Гамилькара» на «Белизария»». Невзирая на сомнения и критические замечания, Рейнер счел книгу «блестящей и захватывающей». 31 июля Толкин написал нижеприведенный ответ, однако отослал его только 21 сентября, в силу причин, оговоренных в письме, датированном этим числом.

31 июля, 1947

Мертон-Колледж, Оксфорд

Уважаемый Анвин,

Всенепременно буду обращаться к вам именно так, cum permissu^{130}, хотя отказ от «профессора» — утрата совершенно несопоставимая; этот титул, скорее, стараешься искупить, нежели на нем настаиваешь.

Я крайне удивился, получив назад порцию «Кольца» так быстро. Возможно, книга и объемна, но, однако ж, по всей видимости, для любителей такого рода чтения вовсе не так уж и длинна. С вашей стороны было очень любезно переслать мне отзывы Рейнера. Любые критические замечания из-за пределов узкого кружка, который знакомился с этой вещью по мере ее роста (и, привыкая к ее миру, давным-давно перестал ошеломляться) весьма приветствуются; однако к этому критику еще и прислушаться стоит.

Теперь приготовлюсь терпеливо ждать, пока он прочтет дальше. Следующую порцию вышлю в конце августа. Вот теперь у меня появилась еще одна веская причина закончить книгу, — помимо бурных требований узкого кружка, — чтобы наконец ее можно было оценить.

Возвращаю комментарии Рейнера с благодарностью вам обоим. Мне очень жаль, что произведение его ошеломило; особенно же мне недостает хоть каких-нибудь замечаний по поводу комизма, которым, как мне казалось, первая «книга» достаточно насыщена. Возможно, осечка. Я сам терпеть не могу юмористических книг или пьес, — я имею в виду те, что преподносятся как целиком и полностью комичные; но, сдается мне, в реальной жизни, как здесь, комическое возникает именно что на фоне мировой тьмы, и наиболее удачно, когда не скрывается. По всей видимости, ужас мне удалось изобразить действительно ужасно, и это меня несказанно обнадеживает, — поскольку в любом героическом романе, написанном всерьез, должен присутствовать призвук страха и ужаса, если ему предстоит отображать реальность, пусть отдаленно или символично, а не сводиться к чистой воды эскейпизму. Но если создается ощущение, что простые, приземленные хоббиты не в силах справиться с такого рода вещами, значит, я потерпел неудачу. Сдается мне, нет такого ужаса, что эти существа не смогли бы преодолеть, в силу особой благодати (здесь облеченной в мифологические формы) в сочетании с тем, что, если придется совсем туго, их природа и здравый смысл наотрез откажутся покоряться или идти на компромисс.