Читаем Джон Р. Р. Толкин. Письма полностью

«Галадриэль», как и все другие имена для персонажей-эльфов из «Властелина Колец», мое собственное изобретение. По форме оно — синдарское (см. Приложения Е и F) и означает «Дева, увенчанная сияющими волосами». Это второе имя ей дали в юности, в далеком прошлом, поскольку у нее были длинные волосы, сияющие, точно золото, но с серебристым отливом. В ту пору она была истинной амазонкой по складу характера и, участвуя в спортивных состязаниях, подбирала волосы наверх и укладывала их венцом.

<p><strong>349 Из письма к миссис Э. Р. Эрардт 8 марта 1973</strong></p>

Не понимаю, отчего вы желаете ассоциировать мою фамилию с TOLK, «переводчик или оратор»{В английском языке слово «tolk» означало «человек, мужчина» и вышло из употребления уже в XV в.; этот архаизм родственен древнескандинавскому слову «tulkr» — толмач, оратор.}. Это слово славянского происхождения вошло в литовский (TULKAS), финский (TULKKI) и скандии, языки, со временем распространилось по всей Сев. Германии (лингвистически это — нижненемецкий язык) и, наконец, попало в нидерландский (TOLK). В английский оно так и не вошло.

<p><strong>350 К К. Л. Уайзмену</strong></p>

Кристофер Уайзмен, друг Толкина по школе и ЧКБО (см. № 5), теперь жил в Милфорде-на-Море, близ Борнмута.

24 мая 1973

Мертон-Колледж, Оксфорд

Дорогой мой Крис!

Я вот уже много раз собирался (ну конечно же!), с тех пор, как ты вытащил меня из моего логова в Борнмуте и свозил в Милфорд, написать тебе; а теперь от того, как стремительно время летит, я просто в ужасе….. А непосредственной причиной к тому, чтобы все-таки написать, послужило следующее: разбирая стопки писем и отмечая те немногие, что стоило сохранить, я обнаружил письмо (полученное в мае 1972) — от кого же? Да не от кого иного, как от К. В. Л. Лайсетта, причем из Лос-Анжелеса!…. Его письмо…. полно воспоминаний о ш[коле] к[ороля] Э[дуарда]….. Вот отрывок из его письма: «Ты просто не представляешь, как я мальчишкой смотрел на тебя снизу вверх и восхищался и завидовал остроумию того избранного узкого круга{Вот уж чем мы со всей определенностью быть не предполагали. — Прим. авт.}, что состоял из Дж. Р. Р. Т., К. Л. Уайзмена, Д. Б. Смита, Р. К. Джилсона, В. Траута и Пейтона. А я топтался на окраине, подбирая драгоценные камни. Ты, надо думать, даже не подозревал об этом школьническом поклонении»….

Ну что ж, вот я обосновался наконец в Мертоне; по-прежнему довольно бодр и активен, хотя только недавно оправился от затянувшегося приступа, что приключился после вечеринки в честь моего 81-летия 3 янв. (просто по времени так совпало, вечеринка тут ни при чем!) После того как мои внутренности изрядно просветили рентгеном (в целом результаты оч. хор.), я ныне лишен права пить любые вина и посажен на несколько ограниченную диету; зато мне позволено курить и поглощать алкогольную продукцию, произведенную из ячменя, сколько душа пожелает.

Если пожелаешь поднять перчатку и ответить, буду страшно рад.

С наилучшими пожеланиями, и отдельный привет жене. Твой самый преданный друг.

Твой, ДЖ. Р. Р. ТОЛКИН. ЧКБО

<p><strong>351 К Кристоферу Толкину</strong></p>

Проштемпелевано 29 мая 1973

Мертон-Колледж

Дражайший мой Крис!

Я очень порадовался твоему письму от 17 мая (шесть часов пополудни). Я сразу догадался, что приключилась какая-то неприятность, посерьезнее капризов французской почты. Глубоко тебе сочувствую по поводу ужасов прибытия — мне и самому несколько раз в молодости доводилось пережить нечто подобное, особенно в период между рождением Джона в 1917 г. и до 1925 г. вкл.: теперь, при взгляде назад, все это представляется бесконечной чередой кочевнических переездов из дома в дом, с квартиры на квартиру, которые оказывались просто ужасными — или хуже того: порою и просто никакого жилья не находилось!…. Ты уехал примерно тогда же, когда Приска отправилась на Крит. Кажется, путешествия удачнее у нее в жизни не бывало. Выглядит и чувствует себя просто замечательно и в полном восторге — но тебе лучше выслушать все это из первых рук. Впервые после 1968-го меня на самом деле потянуло отправиться «мир посмотреть» или, по крайней мере, хотя бы это место. Но, боюсь, теперь моя судьба — довольствоваться рассказами путешественников.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии