Читаем Джон Р. Р. Толкин. Письма полностью

Я написал для него подробный анализ семантики и истории формы *BHU с отдельной ссылкой на . Все, что осталось, — это первые 9 строчек от PHUSIS (стр. 33–34) с типично льюисовской вставкой про «бороды и огурцы». Остальное на стр. 36 списано со счетов со словами «у нас нет ни крупицы свидетельств». В лучшем и худшем своем проявлении он остается «классическим» оксфордским доном — когда имеет дело со словами. На мой взгляд, лучше всего ему удалась последняя глава, и единственное действительно мудрое замечание содержится на последней странице: «Думаю, нужно нам всем твердо усвоить: как раз в тех самых случаях, когда нам больше всего хочется написать разгромную рецензию, на самом деле куда разумнее придержать язык». Ergo silebo{Потому я умолкаю (лат.)}.

<p><strong>225 Из письма к Рейнеру Анвину 10 декабря 1960</strong></p>

«Паффин-букс» предложило выпустить издание «Хоббита» в мягком переплете.

Спасибо за известие о предложении от «Паффина» и за ваши советы. Я мог бы благополучно предоставить решение вам, положившись на ваше благоразумие. Вероятность прибыли или убытков в том, что касается денег или прочего, по всей видимости, абсолютно равная. Если хотите знать мое личное мнение: теперь я уже не в том положении, чтобы закрывать глаза на барыши, даже если речь идет о лишних 100 фунтах, но я вполне разделяю ваше нежелание удешевлять прежнего «Хоббита». Если только речь не идет о явных прибылях или выгодах, я бы, скорее, предоставил ему плестись своим чередом; а темп он и по сей день задает неплохой. Кроме того, не люблю я ни тупиков, ни пингвинов{Логотип издательства «Пенгуин-букс» (penguin — пингвин (англ.), наладившего выпуск книг в мягкой обложке, представляет собою изображение пингвина; «Паффин-букс» (puf fin — тупик (англ.) — серия книг в мягкой обложке, выпускаемая издательством «Пенгуин»; на ее логотипе изображена птица тупик.}, да и прочих пташек с мягкими скорлупками тоже не жалую: они поедают яйца других птиц, так что лучше предоставить им брошенные гнезда.

<p><strong>226 Из письма к профессору Л. У. Форстеру 31 декабря 1960</strong></p>

На самом деле «Властелин Колец» был начат как отдельное произведение около 1937 г. и продвинулся до трактира в Бри до того, как на мир пала тень второй войны. Лично мне кажется, что ни та, ни другая войны (и, уж конечно же, не атомная бомба) не повлияли хоть сколько-нибудь на сюжет и на то, как он развивался. Вот разве что на пейзажи. Мертвые болота и подступы к Мораннону отчасти обязаны Северной Франции после битвы на Сомме. А еще больше они обязаны Уильяму Моррису и его гуннам и римлянам, как, скажем, в «Доме сынов Волка» или в «Корнях горы».

<p><strong>227 Из письма к миссис Е. К. Оссен-Дрейвер 5 января 1961</strong></p>

Нуменор, сокращенная форма от Нуменорэ, — моя собственная выдумка, составленная из nume-n, «опускающийся вниз» (ndu, nu), «закат», «Запад», и norё — «земля, страна» = Западная земля. Легенды о Нуменорэ во «Властелине Колец» даны лишь в качестве фона, хотя (конечно же) написаны были до него, и в Приложении А приводится только краткий пересказ. Это — моя собственная переработка для моих собственных же целей легенды об Атлантиде, однако основана она не на каком-то конкретном знании, но на особом личном интересе к легенде о несущих культуру людях из-за Моря, которая столь глубоко затронула воображение народов Европы, обитающих на западных побережьях.

К. С. Льюис — мой очень старый друг и коллега; более того, именно его поддержке и ободрению я обязан тем, что, невзирая на все препятствия (включая войну 1939 г.!) я продолжал упорно трудиться и в конце концов закончил «Властелина Колец». Он прослушал весь роман, прочитанный вслух, от начала до конца, отдельными порциями, но в печати увидел только после того, как вышла его трилогия. Его Нуминор — производная от Нуменора, воспринятого на слух, и действительно использован как аллюзия на мой труд и прочие мои легенды (неопубликованные), которые ему довелось услышать.

Сейчас я, заключив договор, занят тем (помимо иных, увы! — менее приятных задач), что привожу в порядок для публикации мифологию и предания Первой и Второй эпох, написанные давным-давно, — но для публикации эти материалы считались непригодными до тех пор, пока (судя по всему) неожиданный успех «Властелина Колец», представляющего собою их завершение, не обеспечил вероятный спрос для начала. Но, боюсь, в «Сильмариллионе» (или истории Трех Самоцветов) нет никаких хоббитов, и забавного и повседневного тоже мало, все больше горе и бедствия. Те критики, что издевались над «Властелином», поскольку «все хорошие мальчики вернулись домой живыми-здоровыми и все жили долго и счастливо» (абсолютная неправда), должны остаться довольны. Но, конечно же, не останутся — даже если соблаговолят заметить книгу!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии