Читаем Джон Р. Р. Толкин. Письма полностью

Что до «факсимиле» обожженных и вырванных страниц Рунической Книги, что изначально предполагалось поместить в начале Гл. v[257] Книги II, я их пока оставлю у себя. Мне очень жаль, что их не будет, но, невзирая на все ваши доводы, сдается мне, что клише для этой цели не подходят. На каждую требуется по отдельной странице, иначе получится неразборчиво, так что интерес пропадет (или слишком уж недостоверно, так что и включать незачем). Искренне надеюсь, что удастся поместить их в «приложение».

В том, что касается оставшегося материала, тут я нагромождать новые сложности не стану. Первые две книги были написаны давным-давно, не раз и не два переделывались, и для того, чтобы согласовать их с остальными, пришлось придирчиво проработать все в целом. В результате более поздние части практически готовы; могу прислать еще две книги сразу, как понадобится (то есть том II). Не подскажете ли, когда мое участие вновь потребуется, с корректурой, скажем, и все такое? После всех этих долгих проволочек я, конечно же, хочу лишь одного: поспешить, теперь, когда публикация сдвинулась с мертвой точки. Но в этом году на меня ужас сколько всего навалилось. Примерно до 20 июня у меня выдастся небольшая передышка, зато после — ни минуты свободной ни для чего, кроме экзаменационных работ, где-то до 1 августа. К тому времени смертельно устану, зато в августе-сентябре буду свободен (более-менее).

Меня тревожат карты. Как минимум одна (которая, в таком случае, должна быть довольно большой) абсолютно необходима. Думаю, понадобятся три: 1. Карта Шира; 2. Карта Гондора; и 3. Общая мелкомасштабная карта всего театра событий. Разумеется, они существуют, хотя и не в том виде, что годится для воспроизведения, — ибо, конечно же, в такой истории никак нельзя подгонять карту под повествование, нужно сперва начертить карту и согласовывать повествование с ней. Третья нужна ко всему тексту. Первая нужна в первом и последнем томах. Вторая важна для томов II и III. Что, если я попытаюсь перерисовать их в подходящем виде, как только смогу, и представлю их на рассмотрение производственного отдела?

А теперь, как водится, я вынужден поневоле отвлечься и заняться другим делом: на сей раз moralitas{176} «Сэра Гавейна и Зеленого Рыцаря»[258].

Но кажется, я напрочь позабыл про Рекламу. Чтобы мне не писать отдельного письма, не будете ли вы так добры извиниться перед отделом, если там сочли, будто я вел себя грубо? Их письмо немало меня удручило. Я попытался что-нибудь произвести, без особого успеха, впрочем, при том, что вышло у меня слов триста. Результат, какой ни есть, высылаю. Может, сгодится на что-нибудь, если почерк разобрать сумеете.

Кроме того, я обратился к моему другу Джорджу Сэйеру, преподавателю английского в Молверне, как к самому что ни на есть обычному читателю и почитателю сего труда; и он прислал рекламку в 95 слов. Пересылаю вам его письмо и рекламку — вряд ли она подойдет, но, может, фразу-другую удастся использовать; кроме того, она, пожалуй, подскажет, что именно люди, которым по душе такие книги, ценят во «Властелине Колец». Он меня немало удивил. Вот уж не думал, что он так воодушевится! Но хотя «величайший из ныне живущих поэтов» — чушь несусветная, по крайней мере, я утешаюсь мыслью о том, что стихи вполне себе на уровне и (как мне кажется) адекватны и уместны; хотя К. С. Льюис в целом считает их убогими, жалкими и совершенно неуместными. Некогда я попытался вкратце объяснить одному знакомому, о чем это все; выяснилось, что, даже в режиме жесткой экономии мне потребовалась 41 страница и 10 000 слов[259]. Знакомого это все заинтересовало настолько, что он отдал письмо в перепечатку. Возможно, когда-нибудь и вы захотите на него взглянуть; а не то, чай, и нет.

С премногими благодарностями и наилучшими пожеланиями,

Искренне Ваш, ДЖ. Р. Р. ТОЛКИН.

<p><strong>138 Из письма к Кристоферу Толкину 4 августа 1953</strong></p>

В середине июля Толкину прислали корректурные гранки к «Властелину Колец».

Корректура в гранках, как выясняется, занудство редкостное! Им, похоже, конца-краю не предвидится; кроме того, благодаря им я изрядно разочаровался в отдельных частях Великого Шедевра, которые в напечатанном виде выглядят, надо признаться, местами чрезмерно затянутыми. Но сама печать очень хороша, что и неудивительно, при наборе с почти безупречного экземпляра; вот только наглые наборщики взяли на себя труд якобы поправить мне правописание и грамматику: по всему тексту меняя dwarves на dwarfs{177}; elvish на elfish, further на farther и, что хуже всего, elven — на elfin. Я выместил раздражение, задав нагоняй «А. энд А.»; те пали мне в ноги.

<p><strong>139 Из письма к Рейнеру Анвину 8 августа 1953</strong></p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии