Джон Леннон, Битлз и... я

Стью вернулся в середине января. Его хрупкая фигура была просто идеальной мишенью для тедди-боев. Однажды вечером в «Институте Эйнтри»[14] Джордж, который был немногим выше Стью, спасся только благодаря проворству двух вышибал, примчавшихся на помощь. Драка была жаркая. Леннон как самый сильный всегда был готов вступиться, а я, как обычно, был вместе с ним. В силу обстоятельств, мы с ним стали чем-то вроде телохранителей Стью. Благодаря нашему удивительному успеху в Литерленде нам удалось заключить контракт на постоянные выступления в «Лэтом Холле». Там все разыгралось по привычному сценарию: компания хулиганов напала на Стью и задала ему настоящую трепку. В ту же секунду две девушки, наши фанатки, побежали во весь дух, чтобы сообщить нам печальную новость.

Танцевальная площадка «Лэтом Холла» была злачным местом: там царил террор. «Черные рубашки» только и ждали случая прижать Стью за кулисами. Как всегда, Джон и я бросились головой вперед в драку, отбили Стью, но и сами получили порядочное число ударов. Леннон сломал палец, дубася тедди-боя, и вынужден был некоторое время играть на гитаре с наложенной шиной.

В центре города, вдали об безумствующих толп, традиционный джаз заполнял кирпичные туннели «Каверны» и вырывался из дома № 10, разносясь сладкими аккордами по Мэтью Стрит. Но в январе 1961 года дирекция решила пригласить какую-нибудь из групп, плодившихся по всему городу и игравших новую музыку — «Мерси бит», а БИТЛЗ к тому времени уже вполне сформировались. Боб Вулер работал в «Каверне» ди джеем и был инициатором новых дневных представлений в этом сыром подвале, где царила невыносимая жара. Он привлекал туда молодежь, приходившую потанцевать или просто послушать что-нибудь новенькое. Многие из них тут же на месте уплетали сэндвичи.

В то же самое время Мо решила поговорить с владельцем «Каверны» Рэем МакФоллом. Она попыталась убедить его приглашать побольше рок-групп и заявила уверенным тоном, что если он пригласит одну такую группу — БИТЛЗ, — то ему останется только подсчитывать прибыль.

Боб Вулер, на которого произвел впечатление литерлендский вечер, тоже надоедал Рэю МакФоллу рассказами об этих неряхах, одетых в ковбойские сапоги и называемых БИТЛЗ. МакФолл в конце концов капитулировал, и мы водворились в «Каверне», играя на первых порах в дневное время, тогда как по вечерам царил джаз. Это был еще один поворот в нашей карьере. Как и наши юные почитатели, мы между делом поедали бутерброды.

Уже где-то было написано, что большая часть нашего существования протекала под землей: сначала — «Касба», потом — гамбургские «Индра» и «Кайзеркеллер», и вот теперь — клуб «каверна», который точно отвечал своему названию.[15] Только лишь «Топ Тен» Петера Экхорна позволял нам играть над поверхностью земли.

Мэтью Стрит была стиснута высокими мрачными зданиями, служившими когда-то складами овощей и фруктов; это была узенькая улочка, имевшая свой неповторимый характер. Крошечная сцена «Каверны» располагалась в самом конце туннеля, зажатая между двумя сводчатыми входами, ведущими под землю.

Артистическая уборная за кулисами с одинаковым успехом могла бы служить сауной. Еще ужасней была нехватка свежего воздуха. Молодые люди, выстраивавшиеся в очередь, чтобы увидеть БИТЛЗ, набивались битком, так что вынуждены были есть свои сэндвичи в настоящей парилке; мы часто видели, как они падали в обморок, на что никто не обращал внимания. Жара была такая, что уже после десяти минут нашего энергичного выступления волосы у нас на головах слипались, а пот стекал по лицу за воротник. Даже потолок сочился смесью испарений с чешуйками краски — мы называли это «ливерпульской перхотью». Весь клуб, танцевавшая там молодежь и игравшие группы источали запах дезинфекции, которой щедро поливали все вокруг. Этот аромат был настолько стойким, что им несло за километр от любого завсегдатая «Каверны».

За первое выступление в клубе мы получили пять фунтов, которые нам нужно было поделить, однако большая часть этой суммы осела в кассе «Грейпса»,[16] маленького паба на Мэтью Стрит, который стал для обливавшихся потом БИТЛЗ неким оазисом в этой пустыне, воняющей дезинфекцией и овощами с фруктами.