Джокер в колоде

Джим сказал Еве, что все прекрасно, умоляюще попросил сообщить нам о своем согласии как можно скорее, поскольку неопределенность его просто убивает. Она кивнула, улыбнулась и пошла крадучись. Мы смотрели, как двигаются длинные красивые ноги, над ними соблазнительно покачивались бедра - возбуждающее зрелище. Лори сказала, что присоединится к нам позже, и ушла следом за Евой; наблюдать за ней было еще приятней.

Я повернулся к Джиму.

- Что это за трепло болтает с Адамом? Он глянул и в недоумении покачал головой.

- Никогда раньше его не видел. А что?

- Просто любопытно. Я где-то с ним встречался. Джим продефилировал к бару за очередной порцией виски. Я подошел к буфету и нагрузил в картонную тарелку сандвичей, толстых кусков сыра, индейки и омаров.

Мне показалось, что маленький человечек лепечет что-то насчет "Бри", а потом он сказал:

- Тебе лучше изменить планы, приятель. Все дело в том, что это произойдет сегодня ночью.

Адам засмеялся. Казалось, разговор доставлял ему огромное удовольствие.

- Ты меня больно ударил по яйцам, дружище. Больше нечего обсуждать.

- Ну, ну, без дерзостей! Ты имеешь дело не со старушками из Пасадины. А для моих людей это очень важный вопрос.

- К черту твоих людей! - Голос Адама изменился, он утратил свое добродушие, сделался грубее и жестче. - И ты проваливай ко всем чертям. Им известны мои условия. Они могут согласиться или отклонить их.

Странный тип заговорил было вновь, потом заткнулся. Спустя несколько секунд кто-то хлопнул меня по плечу. Я обернулся и увидел рядом с собой эту мразь.

Он воткнул в меня свой жесткий палец и спросил:

- Я тебя знаю, приятель?

- Надеюсь, что нет.

- Послушай. - Он снова бесцеремонно ткнул в меня пальцем.

- Я его сломаю, - любезно сказал я.

- А? Что сделаешь?

- Палец. Ткни в меня своим пальцем еще раз, и я оторву его.

Он не улыбнулся, но и не стал продолжать разговор, лишь добавил:

- В другой раз. В другой раз, приятель. - Потом повернулся и сказал Адаму:

- Значит, все, да?

- Все, - ответил Адам. Неприятный сморчок удалился.

- Что все это значит? - спросил я Адама.

Он пожал своими широкими, грузными плечами.

- Нет ни одной вещи, с которой я бы не сумел справиться. Успокойся, это не важно.

По его тону я понял, что тема разговора исчерпана, поэтому не стал ему докучать, взял тарелку с едой и последовал за неприятным типом.

Он направился к голубому "форду-галакси", припаркованному на улице перед пустой автостоянкой, уселся в машину и укатил. Я видел, как он свернул направо, на Прибрежный бульвар, и поехал в северном направлении. Может быть, ничего и не произойдет, но мои встревоженные нервы чувствовали себя неуютно.

Возвращаясь, я прошел в нескольких шагах от Евы. Она стояла перед одним из модельных домов и беседовала с потенциальным покупателем. Мужчины и женщины, парами и в одиночку, некоторые с визжащими детьми, входили и выходили из дома. Рядом с Евой застыл крупный круглолицый мужчина, чем-то смахивающий на безбородого Санта-Клауса, современного Санта-Клауса в коричневом габардине и с сигаретой в коротком мундштуке. Их силуэты вырисовывались на фоне ярко освещенной витрины, и Ева в профиль казалась почти неописуемой красавицей. Я помахал ей рукой, но она не заметила, и я, обогнув бассейн, подошел к Джиму.

Мы ели сандвичи из моей тарелки, а Адам присоединился к нам, чтобы выпить. Казалось, он забыл о недавней ссоре с мерзавцем и снова пришел в свое нормальное благодушное состояние, смеялся и был в приподнятом настроении.

Адам был почти одного роста со мной, несколько тяжелее, крупнокостный, с большими руками, массивной шеей и широкой грудью. Ему исполнился сорок один год, его темный "ежик" на висках покрыла седина, и у него были такие же зеленовато-синие глаза, как у Джима. А еще широкие скулы, квадратная голова и лицо, открытое и честное, как равнины Техаса, откуда он был родом. Он казался достаточно сильным, чтобы поднять взрослого быка.

Адам и Джим составляли хорошую команду. Джим, несмотря на склонность к светской жизни и красивым женщинам, был напористым малым, человеком, у которого все кипело в руках. Адам, еще более неутомимый донжуан, нежели Джим, был менее впечатлительным, более расслабленным, хотя и с очень изворотливым, творческим умом. "Человек, - говорил мне Джим, - с миллионом идей, и по крайней мере сто тысяч из них воплощаются в жизнь". Адам придумал карту с подсветкой, установил громкоговоритель, предложил пригласить девушек из "Александрии", а Джим заставил эти и другие идеи заработать, уладив большинство материальных проблем, договорился о необходимых ссудах - словом, взял на себя финансирование.

Они не только прекрасно сработались, между ними установилась душевная близость, хотя это и не слишком бросалось в глаза, - добродушная бесцеремонность, такая же, как между Джимом и мной. Адам взглянул на свои часы.

- Ты хочешь закрывать сегодняшнее мероприятие, Джим? - спросил он. - Или пусть это сделает Уэлли? У меня свидание.

- Конечно. - Джим усмехнулся. - Уэлли закончит. Адам сказал:

- Ты хитрец, Джеймс, - и помахал рукой. - Увидимся завтра. - Он кивнул мне: