Джо Варвар и Чвокая Шмарь

Какое-то время он молчал, ожидая отклика, но никто ему не ответил, и он в растерянности опустил меч.

Если ему не кажется, то шум, похоже, начинает стихать? Потом справа от него раздался негромкий скрежет, а слева — глухой удар.

И все стихло.

Холодок пробежал у Джо по спине. Теперь стало, пожалуй, даже чересчур тихо. Собрав последние силы, Джо ухватился за резные крылышки, украшавшие его шлем, и отчаянно дернул…

Его голова вылетела из погнутого шлема, как пробка из бутылки. Протирая глаза, моргая и тщетно пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь редеющую, но все еще довольно густую пелену пуха, Джо осмотрелся.

— Ваф!

— Генри! — радостно воскликнул Джо. — Иди скорей сюда, мой хороший! — И в следующуто секунду, подняв целый вихрь пуха и перьев, к нему бросился верный Генри — язык наружу, хвост мотает так, что вот-вот оторвется. Джо присел на корточки и погладил пса, заодно отряхивая ему морду и спину. — Лх ты, славный мой пес! — приговаривал он. — Как же я рад, что с тобой ничего плохого не случилось! Но где все остальные? А? Где они все?

— Ну, я не могу говорить за других, — донесся до него голос Рэндальфа, — но я, например, здесь.

— И я тоже, господин мой! — откликнулся Норберт.

— Ты здесь, Норберт! Но где же? — удивился Рэндальф.

— Не знаю, — подумав, отвечал людоед. — Но я точно здесь. И Вероника со мной; она может это подтвердить.

— Клянусь всеми своими грехами! — пискнула Вероника.

Вскоре весь двор гудел от разговоров. А Джо вертел головой туда-сюда, пытаясь понять, кто именно в какой стороне говорит в данную минуту. И только когда пух наконец почти осел на землю, стали различимы фигуры тех, чьи голоса слышал Джо.

Норберт сидел на огромной груде каких-то обломков. А на плече у него сидела Вероника.

Бенсон и помощник садовника (на голове у последнего почему-то плотно сидело ведро) только что выползли из-под перевернутого стола и горестно обсуждали разбитые цветочные горшки.

И наконец Джо увидел Рэндальфа. Волшебник держал в руках нечто, весьма напоминавшее дамские панталоны с пышными кружевными оборками, и тщательно изучал сей предмет. Заметив, что Джо на него смотрит, Рэндальф смущенно вспыхнул, потом побагровел и заикаясь сообщил:

— Я… Мне необходимы новые штаны! Марго… Короче, мои прежние штаий превратились в лохмотья.

— Ты сейчас выглядишь куда хуже, чем Роджер Морщинистый, — мрачно прокомментировала его внешний вид Вероника.

Джо огляделся. Изломанная, превращенная в щепки, дымящаяся мебель лежала повсюду. Сорванные с петель дверцы от шкафов и буфетов, расколотые на куски комоды, груды сломанных вешалок, растерзанные книжные полки, осколки глиняной и фаянсовой посуды — и все покрыто перьями и пухом из распоротых подушек и одеял…

— Значит, мы все-таки победили! — воскликнул Джо и гордо улыбнулся. — Мы выиграли это ужасное сражение!

— Да, ты прав, — подтвердил Рэндальф, торопливо комкая шелковые панталоны и засовывая их в карман. — Благодаря руководству столь опытного военачальника, как ваш покорный слуга…

— Вдохновленный собственным страхом! — закончила за него Вероника. — „Норберт! Помоги мне! Спаси меня!“ — заверещала она, подражая Рэндальфу.

— Заткнись, Вероника, — миролюбиво сказал Рэндальф.

— А где же Марго? — спросил Норберт. — Марго кто-нибудь видел?

— Я здесь, наверху, мой дорогой, — донесся голос драконихи, удобно устроившейся на верхней перекладине ворот и изучавшей свои когти.

— Марго, ты была просто восхитительна! — воскликнул Норберт, — Без тебя мы ни за что бы не справились!

— Ах, Норберт, ты же знаешь: один добрый поступок всегда влечет за собой другой! — заметила Марго. — Если бы не ты, моя пещера по-прежнему напоминала бы склад Сломанных, Потерянных или Бесполезных вещей. Ну вот! Я вспомнила о своем хозяйстве и должна поспешить назад. — Марго вздохнула. — Собственное богатство может порой оказаться такой обузой!

— Кстати о богатстве! — пробормотал Рэндальф. — Восемьдесят больших золотых монет — это тебе не кот начихал! — И он поискал глазами Рогатого Барона.

А Марго, приподнявшись на задних лапах, расправила крылья и легко взлетела навстречу первым светло-розовым лучам солнца.

— Прощайте! — крикнула она. — Это было прелестное знакомство! Я так рада, что узнала вас всех — и тебя, Джо, и Генри, и Веронику, и, разумеется, Норберта! Знаете, я, пожалуй, буду скучать даже по толстячку Рэндальфу! Помни же меня, Норберт, дорогой мой! И посылай мне порой весточку о себе!

— Непременно! — крикнул Норберт.

И дракониха скрылась в утренней синеве небес.

— Надеюсь всех вас увидеть — лет через двадцать! — донесся до них издалека ее голос.

Норберт утер слезы, бежавшие у него по щекам из всех трех глаз, и прошептал:

— До свидания, Марго. Я буду очень скучать по тебе!

Джо молча кивнул, соглашаясь с Норбертом.

А Рэндальф усмехнулся и тихо промолвил, не сводя глаз с драконихи, уже превратившейся в едва видимую точку:

— Вы слышали? Она сказала, что будет скучать и обо мне… о Рэндальфе Мудром, Приручившем Дракона…

— По-моему, она назвала тебя „толстячком“, — заметила Вероника.