Джинн с бутылкой

- Да! И побольше, а то в задницу орден воткнут! И счета откройте, кто пропил! И разводитесь, кто женат! - майор усмехался в усы при каждом взрыве энтузиазма. - Вот только надо перенести маслице с крейсера ко мне на борт, и тут же конец патрулированию, конец войне, летим ко всем чертям водку пить!

Щенячий восторг в эфире смолк, сменившись горячим дыханием.

- Командуй, майор, - выдохнул Чепраков, очень старый лейтенант. - Засиделись мы с тобой в званиях...

- Обхват в три звена, разведка боем, цель - высадка!

- Дача в Сочи, дача в Сочи! - пропел лейтенант Петровский, выскочив из кресла и награждая команду ласковыми пинками. - Ходи живей, рванина! Жесткие скафандры, к абордажу товсь! Ну кино, ей Богу, кино!

Не в силах сдержать волнение, командир бегом помчался в гальюн, на ходу расстегивая комбинезон. У писсуаров уже стоял один человек, но Петровский в спешке не заметил, кто именно.

- Передавим комиков! - выкрикнул илирийский патриот, атакуя струей неуставной окурок. - Будет им мировое господство, ебтурдыбурды, агрессивно-послушное большинство, верно?!

Но Щеглов не ответил, поглощенный собственным мочеизвержением. Сколько же он выпил этого солнышка консервированного? Какая разница, вот оно убегает, ни следа в голове не остается. Зачем люди вино пьют? Трата времени и денег. Наконец не то, чтобы вполне исчерпавшись, но решив, что на этот заход хватит, писатель застегнулся и побрел искать обратную дорогу. Большущий дом у этого засранца... Как бы не заблудиться.

Так и есть: пойдя на свет Щеглов выскочил не во дворик, а на пляж. Возле самой воды стояла девушка и кормила чаек булочкой с изюмом. Потерявшийся писатель закурил и двинулся к ней уверенной походкой знающего себе цену человека. Дважды упал, но птичья кормилица не обернулась, что позволило Щеглову спокойно отряхнуться и представиться:

- Андрей Щеглов!

Девушка подскочила, выронила булочку и обернулась, однако быстро справилась с естественным при виде известного писателя волнением и улыбнулась. Между ними завязался непринужденный разговор, в ходе которого Щеглов постоянно извинялся за причиненное беспокойство, а девушка пыталась забрать у него галантно поднятую булочку. Голодные чайки орали чуть ли не матом. Наконец они пошли по мокрому песку и Щеглов заговорил более связно.

- Вы красивая. Только в бедрах какая-то широковатая... Но оттого, что вы такая тощая, вам даже идет! И волосы у вас очень красивые. Чистые.

- Я рада, что вам нравится. Простите, что отвлекаюсь на чаек, но скоро придет один старичок, он не любит, когда кто-то их кормит кроме него. Молчит, но сердится, - девушка улыбнулась так очаровательно, что Щеглов снова вспомнил о жене. - А я про вас что-то читала. Слово такое смешное... Нуль-шишига, вот!

- Глупое слово! - возмутился писатель. - Да я всего-то один раз... Ну в молодости... А этот идиот Обнинский привязался! Козел! Он же в литературе ни черта не понимает, он же не критик, а хохмач, клоун! Колонку свою даже так назвал потом, "Нуль-шишиги Обнинского". Козел! Сам ничего придумать не смог, сволочь!

- А мне кажется, очень приятное слово. Вот знаете, была такая легенда про богатыря, у него был чалый звездолет и какая-то огромная дубина. Он ей Гончих Псов разгонял, знаете эту сказку? Наверное, эта дубина как раз называлась Нуль-шишига.

- Да нет же! - Щеглов сел на песок для устойчивости. - Нуль-шишиги вовсе не разрушители миров, это Обнинский, козел, не прочел как следует! Наоборот, они создают новые миры, каждая - зародыш Вселенной, и когда нуль-шишига взрывается, то появляется такая черная-черная дыра, вход в этот новый мир.

- Ой, как красиво, - девушка разбросала последние крошки, частью просыпав их на сидящего собеседника. - А заглянуть туда можно?

- Нельзя, - загрустил Щеглов. - Все дело в падении скорости света.

- В падении скорости конца света! - брякнул проходящий мимо седой старик в разодранном на груди свитере, достал из-за пазухи начатую буханку и продолжил массовое осчастливливание чаек.

- Вот! - ткнул пальцем в старика Щеглов. - Вот еще один знаток! Вот там, - палец ткнул в сторону дома, - сидит один знаток, а тут другой! Специалисты по нуль-шишигам! Еще Обнинский третий! А ведь литература она... Она должна писаться внутрь, в себя как в дыру, а не про войны с маслом!

Писатель решительно встал и пошел в открытое море, жаль нечем было дать гудок. Девушка что-то испуганно воскликнула, нервная чайка от волнения нагадила в набегавшую волну. Щеглов умылся и повернулся лицом к берегу. Бьющая в спину вода помогала стоять ровно, океан он... Он понимает.

- Что он там понаписал! Ну что! Думает, если стиль поправить и людей раскрасить, эта хрень в книгу превратится? Так он думает? Нет, ничем я ему не помогу, потому что людей не раскрашивать надо, а знать! Да!

- Вода холодная, - сказала девушка.