Джереми Полдарк

В последующие недели Джуд мало-помалу выздоравливал. Он хромал, опираясь на палку и немного приволакивая ногу, и ни с кем не разговаривал. Расспросы друзей он тоже встречал в штыки. Было почти невозможно пойти куда-то выпить, не нарвавшись на вопросы о том, как выглядят небеса или почему архангел Гавриил не ответил на его стук, и есть ли там джин или бренди.

Всю жизнь Джуд был человеком угрюмым, но теперь горе его стало безмерным — ведь он не мог никому рассказать о самом худшем. Он рисковал пострадать, когда брал эти гинеи, а сейчас пострадал за них и к тому же потерял гинеи. Если когда-нибудь он и встретится с архангелом Гавриилом, то ему будет что рассказать.

***

В первую пятницу мая Росс и Фрэнсис поехали утрясать последние дела по открытию шахты. Они разъяснили кое-что из своих планов Харрису Паско в его кабинете в банке, и Паско глядел на кузенов и гадал, сколько продлится их партнерство. Банкир смотрел на их разногласия как чужак, ничего не знающий о долгой юношеской дружбе, и был рад, что избавлен от необходимости отказывать им в займе на предприятие.

— По одному пункту я уже получил согласие Росса, — объявил Фрэнсис. — Я хочу, чтобы моя доля в шахте была записана на имя сына.

— Вашего малыша? Ведь он единственный ребенок, не так ли?

— Я задолжал Уорлегганам и не так давно поссорился с ними. До сих пор, отдаю им должное, они не пытались на меня давить, но вы же знаете их отношение к Россу, и если они узнают, что мы партнеры, то могут попытаться добраться до него через меня. Если доля будет принадлежать Джеффри Чарльзу, то никто не станет ее трогать.

— Это мы м-можем устроить. Разумеется, будет немного дополнительных сложностей в связи с тем, что владелец подобного рода собственности — несовершеннолетний. Полагаю, вы не хотите записать ее на имя жены?

Фрэнсис изучал свои пальцы.
— Нет, не хочу.

— Ясно. Что ж, хорошо. Когда вы собираетесь приступить к работе?

— Первого июня, — ответил Росс. — Детали механизмов уже в пути, но насос не понадобится нам сразу же.

— Полагаю, вы обратились в «Бултон и Уотт»?

— Нет. К двум инженерам из Редрата, Хеншоу хорошо о них отзывается, и мы подумали, что они прекрасно всё устроят и обойдутся в меньшую сумму.

— Т-только позаботьтесь о том, чтобы не ввязываться в судебную тяжбу. Уотт обладает патентом, и думаю, что он будет действителен еще несколько лет.

Немного погодя они зашли к Нату Пирсу, который составил договор о партнерстве, затем перекусили в «Красном льве». У Фрэнсиса были кое-какие дела, и он оставил Росса за разговором с Ричардом Тонкином, присоединившимся к ним за обедом. Тонкин поделился новостями о некоторых бывших партнерах, но Росс не был сейчас расположен это слушать, он пытался забыть события годичной давности.

Тонкин продолжил рассказом о Маргарет Воспер, бывшей Картлэнд, урожденной Бог знает под какой фамилией, которая оставила мужа и крутит шашни с сэром Хью Бодруганом. Росс повторял «Ну надо же, ну надо же», думая при этом: «Вот и хорошо, если он не будет теперь шнырять около их дома, как старый мартовский кот». Они поднялись из-за стола и спустились вниз. На верхней ступеньке Росс увидел поднимающегося Джорджа Уорлеггана.

Тонкин заколебался, взглянул на Росса, не заметил никаких изменений в выражении его лица и стал спускаться позади него. Джордж заметил их, но не сделал никаких попыток избежать встречи. Да это было и невозможно, они столкнулись на лестничном пролете.

Росс продолжал спускаться, словно Джордж не существовал, но Уорлегган поднял свою малаккскую трость поперек пролета, преградив путь. Это было весьма опасное решение.

— Что ж, Росс, — сказал он. — Какая приятная встреча. Давненько не виделись.

Росс посмотрел на него.

— Именно так.

Рубин размером с горошину придавал расточительно дорогому шейному платку Джорджа восточный лоск. Росс, напротив, выглядел потрепанным.

— Вы выглядите хуже, чем в прошлый раз. Это всё из-за тревог судебного процесса?

— Как и вы, — ответил Росс. — Полагаю, вы разочарованы?

Джордж постучал тростью по перилам.
— Не припоминаю ничего, что могло бы меня разочаровать. Я весьма доволен своими предприятиями. Кстати, как я слышал, вы собираетесь открыть новое.

— Для вас и у стен есть уши, — сказал Росс. — Или у замочных скважин?

Низменность устремлений Джорджа затрагивала Росса, как никого другого. Именно жажда власти и была самой главной причиной ненависти Джорджа к Россу, чем прочие более очевидные мотивы.

Джордж убрал трость.
— Мне нравятся игроки. Особенно те, что прыгают с моста, когда удача поворачивается спиной.

— Хороший игрок, — парировал Росс, — всегда прежде других знает, когда удача готова повернуться спиной.

— А плохой игрок верит в это, даже когда это не так, — засмеялся Джордж. — Должен признаться, меня немного повеселил ваш выбор партнера. Выбрать из всех прочих Фрэнсиса! Не забыли ли вы, что он сделал с «Карнморской медной компанией»?

Росс прекрасно понимал, что Ричард Тонкин навострил уши.