Джек в Австралии. Рассказы

Том вдруг остановился. Кто-то за ними едет; этот шум не от дождя. Юноши спешились и прислушались. Опустились сумерки. Вскоре Джек смог различить стук колес экипажа. Подъехал доктор Ракетт в стареньком двухместном тарантасе.

— Я решил, что лучше поехать за вами, хотя вы и сбились с пути, — сказал доктор, кутаясь в свой черный дождевик. — Сам мне давно показал, где поворот; вы очевидно его не заметили. Во всяком случае нам лучше всего переночевать вон у тех людей.

— Там ферма? — спросил Джек.

— Да, — ответил Ракетт, — даже нечто вроде вашего родственника; я обещал вашей бабушке его навестить, поэтому и встретился с вами.

— Я не слышал ни о каких родственниках в этих местах, — проворчал Том. Он не выносил, когда Ракетт вмешивался в их семейные дела.

— Не твои, а Джека. Ну, тронемся?

— Мы мокры насквозь. Было бы неплохо поспать в сарае, на воздухе слишком сыро.

Они тронулись и выехали на открытое место. Вскоре в темноте можно было различить дом и другие постройки. Появился было какой-то человек, но сейчас же скрылся. Ракетт окликнул его.

— Хозяин не принимает чужих!

Ракетт всучил ему шиллинг и приказал спросить хозяина, не разрешит ли он им переночевать в сарае.

— А вы не из полиции? Наверно, нет?

— Боже упаси, конечно нет! — воскликнул Ракетт.

— Мы не полиция, — сказал Том. — Я Том Эллис из Вандоу близ Йорка.

— Эллис? Имя мне знакомо. Хозяин, видите ли, болен и до смерти боится полиции. Дело в том, что она намерена забрать ферму — черт ее побери — как только он закроет глаза. А он боится, что на этот раз действительно умрет. Вот я на всех чужих и посматриваю, не из полиции ли они. Хозяин написал письмо своему единственному родственнику, чтобы тот приехал и забрал все себе после его смерти.

— Ну, ладно, — нетерпеливо перебил Ракетт, — спросите теперь вашего хозяина, позволит ли он нам переночевать?

— Разрешите узнать вашу фамилию?

— Я — доктор Ракетт, это — Том Эллис, а вон тот — Джек Грант. Мы самые безобидные люди.

— Вы изволили сказать — Джек Грант? А не Джон ли Грант? — с внезапным волнением спросил человек.

— Он самый, — ответил Ракетт.

— О, почему вы не сказали этого сразу? Войдите, войдите поскорее! Войдите, мистер Грант!

Они слезли с лошадей, предоставив их Саму и, обменявшись недоумевающими взглядами, последовали за бородатым человеком.

Навстречу им вышла женщина.

— Жена! Вот он, наконец! Слава богу! — кричал бородач. Она кинулась было к Джеку с радостным приветствием, но муж приказал ей затопить печь, а сам повел гостей в конюшню, зная, что в дальнем пути предпочтение дается не человеку, а лошади. Накормив лошадей и предоставив Саму ночлег в сарае, слуга повел гостей в дом, к явному недовольству Тома.

Проводив их в гостиную, он таинственно шепнул Джеку:

— Я осторожно подготовлю его.

— Как зовут хозяина? — спросил Ракетт.

— Разве вы не знаете, что приехали к месту вашего назначения? Вы у Джона Гранта. Это именно то место, которое вы ищете.

Унылая комната! Том охотно прошел бы в кухню, где весело трещал огонь и хозяйничала встретившая их женщина. Но бородач постучал в другую дверь.

Он вошел в темную комнату, где горела одна свеча, и путники услышали его голос:

— Ваш племянник приехал, мистер Грант, и привез еще другого господина и доктора. Слава богу!

— Ты можешь ради меня не славить бога, Амос, — послышался раздражительный голос. — К тому же у меня нет племянника, хотя я и написал ему. У меня никого нет. И доктора мне тоже не нужно, потому что я умер тогда, когда покинул дом моего отчима.

— Они в гостиной.

— Пусть войдут.

Бородач появился в дверях. Ракетт двинулся первым, за ним Джек, а Том, смущенный и надутый, топтался сзади.

— Вот они! — доложил Амос.

При свете свечи они увидели худого человека в красном фланелевом колпаке, сидящего на кровати под старым, зеленым балдахином. Он не был стар, но лицо его было худое и изможденное. У него были хитрые, быстро бегающие глаза с красными веками, и выглядел он так же нелепо, как вся окружающая его обстановка.

Ракетт подтолкнул Джека вперед. Больной уставился на него и как будто обрадовался чему-то. Он протянул костлявую руку. Ракетт вывел вперед Джека, которому пришлось пожать руку хозяина; она оказалась холодной, как лед, и влажной.

— Добрый вечер, — пробормотал он. — Мне очень жаль, но я ведь не ваш племянник.

— Знаю. Но ты ведь Джек Грант.

— Да.

Казалось, что больной чем-то очень доволен. До Джека донесся еле сдерживаемый смех Тома. Больной раздраженно посмотрел на обоих спутников Джека. Затем стал медленно раскачиваться под своим зеленым балдахином.

— Джек Грант! Джек Грант! — бормотал он. Он наверное был не в своем уме.

— Я рад, что ты приехал, племянник! — радостно повторил он. — Хорошо, что ты приехал вовремя. Я сберег для тебя неплохой кусочек земли. Я хочу, чтобы владение осталось в семье, племянник Джек. Ты доволен?

— Как же, очень! — успокоительно ответил Джек.

— Называй меня дядей Джоном. Дай мне руку и скажи: ты прав, дядя Джон.

Джек снова пожал ему руку и повторил сумасшедшему:

— Ты прав, дядя Джон!

Том покатывался в углу, но Ракетт продолжал оставаться серьезным.