Джефферсон

— Вы правы, мистер Джефферсон. Раболепие перед модой может привести нас на порог настоящего рабства. Кроме того, британские фирмы пользуются постоянной нашей задолженностью и постепенно наглеют. Недавно рыболовные сети, заказанные мною, прибыли без пробковых поплавков, без верёвок, без грузов. Несколько лет назад, решив украсить дом бюстами великих полководцев, я послал своему агенту в Лондоне полный список: Александр Великий, Юлий Цезарь, Карл Двенадцатый, Фридрих Прусский, герцог Мальборо. Знаете, что они мне прислали? Статую Энея, уносящего отца из Трои, и Бахуса в объятиях Флоры.

Он на минуту остановился, откинув руку с тростью, вторя смеху собеседников короткими глухими смешками. Когда он так стоял, делалось понятно, что лондонский портной по присланной мерке не сумел всё-таки оценить всю мощь фигуры виргинского заказчика.

— Я вам так скажу, джентльмены: если даже наш бойкот будет не в силах побороть упрямство английского парламента, он всё равно принесёт Виргинии огромную пользу. Ибо трудно сказать, сколько наших сквайров он спасёт от разорения. Чтобы заполучить новомодную английскую коляску, которая не проедет и мили по нашим дорогам, многие готовы отдать годовой урожай табака. Другие отдадут три урожая вперёд за какие-нибудь клавикорды.

Джефферсон почувствовал, что краснеет, — клавикорды были самой горячей его мечтой.

— Женщины — вот кто вгоняет нас в долги, — сказал Уокер. — Шёлковые наряды, шляпы с цветами, чулки, ленты, духи, позолоченные туфельки! И попробуй отказать им — сразу начнутся слёзы, упрёки в скупости. Нет, я первый подпишу соглашение о бойкоте. И пусть тогда моя невестка попробует заикнуться о новом платье к осеннему балу.

Негромко переговариваясь и пропуская друг друга, депутаты входили в распахнутые двери самой большой таверны в городе. Всё уже было готово к их приходу — в Аполлоновой зале столы сдвинуты к стенам, ряды стульев широким полукругом охватывают высокое кресло, оставленное для спикера, рядом маленький столик с чернильницей и перьями для клерка. Преувеличенной взаимной вежливостью, порядком и неспешностью движений депутаты словно хотели показать всем и себе самим, что ничего особенного не происходит, что заняты они рутинными делами и что никто из них не чувствует себя заговорщиком, бунтарём, ослушником.

Начиналось первое заседание ассамблеи колонии Виргиния, не созванное королевским губернатором, то есть собравшееся вопреки королевской воле. По счастью, королевская воля, одетая в красные мундиры, с примкнутыми штыками и заряженными пушками находилась не ближе пятисот миль, в Бостоне, и ничто пока не могло нарушить торжественного тона собрания.

Пейтон Рэндольф был единогласно избран председателем.

Клерк огласил предложения о бойкоте, привезённые полковником Вашингтоном из графства Фэрфакс.

Присутствующие единогласно постановили образовать добровольную ассоциацию, каждый из участников которой давал обязательство не только отказаться от покупки обложенных товаров, но и не заказывать в Англии никаких предметов роскоши вплоть до отмены парламентом незаконных пошлин. Условия ассоциации и перечень того, что считалось роскошью, решили отпечатать в типографии, с тем чтобы каждый депутат мог отвезти в своё графство копию документа и вербовать новых членов.

Заседание закончилось провозглашением торжественных тостов за здоровье короля, королевской семьи, губернатора Ботетура, за союз между Великобританией и её колониями и, наконец, за здоровье всех истинных патриотов и защитников американской свободы.

Слуги обносили собравшихся подносами с вином.

Джефферсон взял бокал и слегка пригубил вино. Это был тот самый французский портвейн, который он обычно заказывал у английских купцов для своего погреба в Шедуэлле. Ну что ж, надо будет теперь забыть о портвейне и приучить себя к местному элю. В глубине души он благодарил Бога за то, что в список запрещённых товаров не были включены книги. Ведь он и тогда поставил бы свою подпись под соглашением, но, наверное, уже не с таким радостным чувством.

18 мая, 1769