Читаем Дж. Р. Р. Толкин полностью

В жизни Толкина с самых школьных лет большое — по правде говоря, одно из самых главных — место занимало общение с людьми, разделявшими схожие с ним научные и литературные интересы. Раз за разом общение это выливалось в одну и ту же форму — неформального «клуба» с четко очерченным ядром (куда Толкин неизменно входил) и непостоянным составом. Члены «клуба» читали друг другу древние и собственные произведения, обсуждали прочитанное, дискутировали на самые разные темы, вместе (не все вместе, конечно) проводили досуг… И еще одну черту таких «клубов», первым из которых в жизни Толкина было школьное ЧКБО, стоит отметить, чтобы было ясно многое из дальнейшего, — все они были подчёркнуто мужскими. В некотором смысле они воплощали тот идеал мужской дружбы, основанной на общих целях и интересах, о котором немало написал К. С. Льюис. Такую дружбу, как справедливо заметил X. Карпентер, достоверно изобразил в своих произведениях сам Толкин. Мы встречаем ее и во «Властелине Колец», и в «Детях Хурина», — и в «Notion Club Papers», в которых Толкин уже непосредственно отразил собственный опыт «клубного» общения. Среди причин, порождавших особую атмосферу таких дружеских союзов, тот же Карпентер справедливо называет Первую мировую войну: «Во время войны так много старых друзей погибло, что выжившие ощущали необходимость держаться поближе друг к другу. Дружба такого рода была явлением весьма примечательным и в то же время совершенно естественным и неизбежным».

Современные авторы считают своим долгом заметить, что даже самые тесные взаимоотношения в рамках таких дружеских кругов — например, дружба Толкина и Льюиса — «не имели ничего общего с гомосексуальностью». Это так. Была, однако, другая, более серьезная социальная проблема, которая отчасти или целиком «уводила» образованных британских мужчин из семей в самые разные варианты «мужского клуба», «дружеские» или тривиальные. С крахом традиционного общества и торжеством индустриального городского уклада для женщин осталось крайне мало возможностей полноценно разделять труды и заботы мужчин. Детей же ещё следовало вырастить. Так что «клубы» давали то, чего уже не могла дать семья, — круг людей своего социального и образовательного уровня, тех, кому можно доверить свои мысли, не рискуя быть непонятым. К тому же «клуб» каждый мог выбрать для себя сам. И Толкин выбирал (точнее, создавал вокруг себя) — дружеские кружки увлеченных языком и литературой людей творчества.

ЧКБО было уничтожено Первой мировой. Остался лишь один из школьных собратьев Толкина — Кристофер Уайзмен, — и оставалась дружба с ним. По крайней мере, первое время. Они переписывались, Уайзмен высказывал Толкину мнения и давал советы по поводу «Забытых сказаний», даже подталкивал друга к их сочинению. Третий сын Толкина был назван в честь старого друга. Время от времени они встречались, но эти встречи и подводили понемногу под дружбой черту. Уайзмен после войны стал директором методистского пансиона. Он был методистом глубоко верующим и также с детства — сын служившего в Эджбастоне методистского пастора. Толкин переживал, но ранее их общению это не мешало. Однако теперь Уайзмен увлекся своими административными обязанностями, о творческих достижениях едва ли помышлял — и вскоре между друзьями не осталось почти ничего, кроме ностальгии по былому. Впрочем, переписывался Толкин с ним до самой смерти — последнее письмо датируется 1973 г. Оно подписано: «Твой преданнейший друг. Твой ДжРРТ. ЧКБО».

В Лидсе Толкин и Э. Гордон создали «Клуб викингов», в который входили, помимо них, здешние студенты. По словам X. Карпентера, клуб «собирался для того, чтобы поглощать пиво в больших количествах, читать саги и распевать шуточные песни». Толкин и Гордон в шутку и всерьез сочиняли стихи на древнеанглийском и готском. В 1936 г. без ведома авторов один из бывших студентов напечатал эти тексты сборником «Песни для филологов» в Лондоне. Из 30 «песен» Толкином написаны 13, и некоторые имеют отношение или к «Легендариуму», или к развиваемым в нем идеям.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии