Дж. Р. Р. Толкин

Это как будто не оценка всей социальной фантастики Честертона, а анализ конкретного образа. Но то, что Толкин говорит о «Честертоновской Фантазии», очевидно, указывает на большее, на целую традицию. Скорее всего, это действительно общий вердикт, довольно благожелательный, но суровый. Поиск мистического и фантастического в реальном, на чём построена почти вся фантастика Честертона (и не только его — от Кафки до магических реалистов), Толкина вдохновлял не слишком. Хотя пользу от такого метода он, как видим, признавал.

Толкин в детстве или молодости читал «Балладу о Белой лошади» — едва ли не единственное вторжение Честертона на территорию, которая для Толкина стала «своей» и литературно, и профессионально. Поэма является пересказом легенд об англосаксонском короле Альфреде, объединителе страны и борце против викингов. Цель Честертона была, как и часто, апологетическая, — Альфред неофициально почитался как один из святых заступников острова. При первом прочтении «Баллада» Толкину понравилась, но, как и со сказками Макдональда, перечитывание в зрелые годы изменило впечатление. В 1944 г., штудируя поэму вместе с пятнадцатилетней Присциллой, Толкин испытал разочарование, отразившееся в письме Кристоферу: «…мои усилия объяснить ей неясные места убедили меня, что вещь не так хороша, как мне думалось. Окончание абсурдно. Блистательное биение и сверкание слов и фраз (когда получается не просто цветистый шум) не может замаскировать того факта, что Г.К.Ч. ничего не знал о Севере, будь то языческом или христианском».

Неудивительно, что конкретные влияния Честертона на Толкина весьма ограниченны, хотя знакомство с ним то и дело проявляется во «Властелине Колец». Так, использование в песне Бильбо из «Возвращения Короля» «корчмы» как вероятной метафоры смерти отсылает к аналогичной метафоре в стихотворении Честертона из романа «Перелётный кабак». Слова Гэндальфа на Последнем Совете: «Не в нашей власти управлять всем, что делается в мире. Нам достаточно выполнить то, ради чего мы посланы на землю, сиречь, выкорчевать зло на полях, которыми мы ходим», — выглядят как развёрнутый комментарий к нравившейся Толкину сентенции Честертона о долге человека «держать Флаг Мироздания». Собственно, в одном из писем Толкин так речь Гэндальфа и использует.

Таким образом, Честертон, будучи для Толкина совершенно несомненным авторитетом морали и мудрости, не слишком значительно повлиял на Толкина-писателя. Литературное наследие Честертона в итоге оказалось Толкину довольно чуждым. Парадокс, учитывая, сколь сильным было воздействие тех писателей, которые в мировоззренческом плане с Толкином резко расходились. Очевидно, главной причиной было то, что Толкин сознательно и принципиально отказался от работы в традиции Честертона (разве что «Лист работы Ниггля» может быть частичным аналогом). Толкин создавал «волшебную историю», а среди творцов таковых в литературе Нового времени его единоверцев до него было мало.

«Ночная земля» и «Темная страна»: читал ли Толкин Ходжсона?

Поствикторианская Британия дала дорогу целому созвездию родоначальников мистической фантастики и фэнтези. Литература грёзы и ужаса вступала в свои права, отвоёвывая пространство у реализма и научности. И не к последним именам на заре этой новой эпохи относился Уильям Хоуп Ходжсон. Автор четырёх романов и множества мистических и приключенческих рассказов, Ходжсон оставил заметный след в истории фантастической литературы, хотя и несравнимый с такими яркими звёздами, как А. Блэквуд или лорд Дансени.

Первым по времени написания романом Ходжсона была знаменитая ныне «Ночная Земля». Текст этот, вышедший в 1912 г., позже трёх других романов, стал во многих отношениях этапным для становления литературы вымысла. Находят в нём истоки как эпического, так и героического фэнтези, прообразы для лавкрафтовских и многих последующих ужасов. В то же время роман далеко не сразу снискал успех, и круг искренних его поклонников никогда не был чересчур широк. «Ночная земля» сознательно написана автором в высоком стиле ренессансной прозы. Сам Ходжсон после волны критики и издательских отказов сократил роман для американского издания в 10 (!) раз.

Ходжсон, на которого в свое время произвела глубокое впечатление «Машина времени» Г. Уэллса, рисует на страницах романа мир далекого будущего. Но, хотя и опираясь на научные представления своего времени, изображает его средствами отнюдь не «научной» фантастики. Главному герою, молодому джентльмену из елизаветинской Англии, будущее открывается в снах. В мире, лишённом солнечного света, остатки человечества ютятся в Пирамиде, на глубине неизмеримой расселины. Пирамиду, однако, окружает иная жизнь — дикая и прямо демоническая. Вторгшиеся в мир извне силы стремятся уничтожить людей не только физически. Но им — столь же зримо — противостоят силы иные, извечно защищающие человека. В этом-то мире герой стремится обрести потерянную в «реальном» любовь, но на пути стоят все невзгоды страшного будущего.