Дым отечества

— Если брак будет заключен, — продолжает Джордж, — католицизм вернет себе если не все потерянное, то многое. А мой отец станет первым вельможей страны. Мерей и его клика видят в союзе с Толедо множество выгод и два недостатка. Один — возвращение какого-то статуса старой вере — неустраним. Второй — моего отца и накопленную им силу — устранить можно, если сделать это сейчас, до подписания брачного договора. И мы с этой глупой историей сыграли им на руку. Но недостаточно. Они хотели убить Джона, чтобы спровоцировать отца на мятеж. Отец очень его любит.

— Скажи ему все. — твердо выговаривает Анна.

— Отец как канцлер страны просил у Ромы разрешения на этот брак. Папа тянул с подписанием, так что грамота пришла после того, как отец хлопнул дверью. Его Святейшество оказался более чем щедр. Он предоставил моему отцу право располагать этим документом. Так что сейчас отец хотел бы продемонстрировать Ее Величеству верность в обмен на демонстрацию уважения, — нехотя двигает губами Гордон. — Подозреваю, что оскорбленное достоинство и мудрые советы заставят королеву трактовать его действия иначе.

— Ее Величеству скажут, что лорд канцлер препятствовал браку, желая навязать ей своего сына, и удерживает грамоту силой, — добавляет Анна. — И королева поверит, ведь посмотрите, как получилось.

— Я поеду и объясню ему, — пожимает плечами Джордж. — Отец должен уступить. Даже не уступить — отдать первым до того, как у него решат потребовать. И не давать и тени повода к столкновению. Кроме того, в моем присутствии будет затруднительней устроить резню. Из моего обращения вышло слишком много шума. Значит, господин лорд канцлер с шумом и треском отбыл из Дун Эйдина, наговорив Марии гадостей, трижды напомнив, что не носи она корону, ее стоило бы выпороть, а ему лично мешает сделать это память о ее матери, потому что корону можно и убрать на время в сокровищницу, и пообещав «дерзкой девчонке», что заставит ее жалеть о неуважении к вернейшим сторонникам — и грамоту с разрешением на брак теперь придерживает, чтобы королева пожаловала за ней сама. Тем временем Джон подрался с Огилви и затоптал посла, а Мерей и Мейтленд как две верные хлопотливые пчелки — потому что навозные мухи не кусаются, — крутились над ухом у королевы, и жужжали, жужжали, жужжали… пока каждое слово, каждый поступок Хантли не стали выглядеть в глазах Марии так, как выгодно этим двоим.

Если бы Джон умер в цитадели от «почти естественных причин» — вот почему всех лишних убрали с этажа, чтобы история выглядела подозрительно, но никто ничего не мог сказать точно — Хантли действительно мог бы сделать что-то неразумное. Но даже удержись он… Мария уже не рискнула бы с ним разговаривать. Боялась бы, что он выждет и отомстит. Или не выждет, а воспользуется первым же случаем. Но Джон, слава Богу, выжил и сбежал. Все еще поправимо.

А вот Джеймсу Хейлзу лучше и впрямь на некоторое время убраться из Каледонии. Не слишком далеко, не дальше Орлеана, и оттуда писать письма Ее Величеству — готов служить верой и правдой, представлять интересы при аурелианском дворе, хлопотать о браке, да что угодно; невинная жертва клеветы, покинувшая тюрьму из страха перед тайным — за спиной королевы — убийством… и так далее. Просить милости и справедливости, защиты от наветов и покушений. Выглядеть безобидно. Чем скорее — тем лучше.

— Если мы уедем оба, я не думаю, что…

— Я переберусь к отцу, — улыбается Анна. — Его напугали и у королевы есть заложник, но отец редко боится долго, а моему брату уже не быть наследником. Я постараюсь убедить его… понять все невыгоды бездействия.

— Я провожу вас к отцу, — поправляет Джордж. — Джеймс, на вашем месте я бы выбрал дорогу через Альбу. Замечательная мысль. По ту сторону границы нам кое-кто должен услугами, достаточно крепко обязан, чтобы не отказать в помощи. И достаточно умен, чтобы не выдать — раз и навсегда отделавшись от кредитора. Значит, так тому и быть.

— Ну что ж, поеду. И в самом деле, кто станет искать рыбу в облаках?

Если бы у замка Эрмитаж была башня, то дело бы происходило на ней. Но башен у Эрмитажа не было, вернее, весь замок был сращением нескольких бывших башен, объединенных понизу и поверху. Так что Анну Гордон хозяин замка встретил около полуночи на верхней стрелковой галерее. И видимо, своим присутствием помешал ей летать по ночам. И даже имел глупость за это извиниться. Женщина медленно кивнула, посмотрела на него и потом сказала:

— Вы боялись, что Джордж попросит у вас помощи на случай войны?

— Нет, — сказал Джеймс. — Да. Нет… — махнул рукой, запутавшись в неправильных ответах, сказал по-своему: — Самой войны для начала — и еще больше победы вашей семьи, потому что следом за ней самое худшее и начнется.

О том, что пришлось бы выбрать не сторону Джорджа, он вслух говорить не стал.