Дыхание в унисон

Я, сыграв много ролей красивых и необычайно оригинальных женщин, так и не нашла универсальную «формулу» красоты, не постигла ее слагаемых. Хотя и поняла, что быть красивой — это нелегкое бремя.

Однажды на встрече со зрителями девушка, будущая актриса, со свойственной молодости прямолинейностью спросила: «Вы счастливы, Элина Авраамовна?»

Я вспомнила, как в фильме «Неоконченная повесть» мой партнер Сергей Бондарчук спрашивал меня, доктора Елизавету Максимовну Муромцеву: «Вы счастливы, доктор?» Я не помню, что ответила с экрана. А вот вопрос остался в памяти, ибо он — один из главных в жизни. Мне кажется, счастье — это не постоянное состояние, а скорее временное, очень короткое самоощущение. Оно приходит, когда удается сделать то, что было до этого невозможно. Потом наступает момент осознания: впереди другие задачи. И начинается движение уже к другой цели. Когда она достигается, опять приходит уже изведанное тобой состояние. Так случалось со мной много раз.

Так счастлива ли я? Скорее да, чем нет… Но я хорошо знаю, что счастье — это мгновение. И как важно именно тогда, когда ты оказалась на вершине успеха, суметь сказать себе: это далеко не все, что тебе нужно и что ты можешь…

Надо уметь принимать жизнь такой, какая она есть. Я не гневаюсь на свою судьбу, живу как могу. Может быть, моя жизнь несколько легче, чем у других. Есть немало людей, у которых она складывается гораздо труднее, чем у меня. Но знаю по опыту: нынешние наши беды все-таки временные. Важно держать себя в руках, не отпускать, как говорят, вожжи. Я по натуре оптимист. Многое зависит от потребностей, а они у меня невелики.

О своей физической форме я забочусь с 29 лет. Именно в том возрасте я твердо осознала, что являюсь инструментом в собственных руках и с ним надо работать. Что-то дано от Бога, что-то заложено генетически. Но можно ли полагаться только на это? Если художник берет кисть и переносит на холст свои образы, а композитор делает то же самое с помощью нотной бумаги и пера, то мою работу люди видят «вживую», она остается в их зрительной памяти. Значит, я должна иметь, в силу своих возможностей, совершенный инструмент. Это мои нервы, это мои слезы, мои улыбки, мои руки и ноги…

Я постоянно твердила своим ученицам: актриса не имеет права небрежно относиться к своей внешности. Человек устроен так, что он может развить свои достоинства, а недостатки смягчить.

Газета «Россия» попросила меня кратко сформулировать советы, как быть и оставаться красивой. Конечно, в принципе это невозможно: что хорошо для одной женщины, то не подходит для другой. Не зря ведь говорят, что каждая женщина — это особый мир. Но какие-то общие правила, нормы отметить возможно. Они просты…

Прежде всего, не нужно злобствовать, таить вражду, выращивать в себе обиду. Наоборот, всегда следует быть снисходительнее, терпимее, добрее. Это освободит от многого. Не завидовать — очень непросто, если человек к этому привык. Трудно уловить грань, понять, где зависть, а где желание усовершенствоваться. Вот усовершенствоваться, стать лучше — хорошо, а стать лучше, чем кто-то, — что хорошего? Надо выстроить свое «лучше», а не повысить свою позицию, утопив кого-то.

Что касается здоровья, то вот вам, например, один из приемов: по утрам я обязательно выпиваю стакан холодной воды. Я верю, что это промывает и очищает организм. Лучше, если это будет серебряная вода. Чтобы ее получить, достаточно на время положить в стакан серебряную ложечку.

Открою один из своих главных «секретов»: я всегда хранила и берегла себя для искусства. И живу по режиму, который можно сформулировать так: не делать то, что хочется, когда это вредно. Надо свое тело держать в форме, но и душу не пачкать тоже, культивировать в себе лучшие качества, учитывая сложность своей профессии и уровень своих возможностей. В Малом театре работал уникальный артист — Николай Анненков. Ему было 99 лет, в моих глазах он был богом! Николай Александрович, я точно знаю, соблюдал режим всю свою жизнь. Можно этому позавидовать, а еще лучше — подражать. Я стараюсь.

Строго говоря, у меня две биографии: актерская и военная. Именно в годы войны стало раскачиваться мое здоровье, хотя я и не знала об этом — в юности смотришь на жизнь широко открытыми глазами, с неиссякаемым оптимизмом и потому многого не замечаешь.

С огромным трудом, ценою неимоверных усилий получив профессию актрисы, я воспринимала свои успехи сдержанно. И мне еще долго казалось, что коллеги хвалят меня, потому что хорошо относятся, хотят сказать что-то приятное. Иными словами, я к себе относилась скромно. А скромность — это всегда состояние внутреннего покоя, но карьере она мешает. Когда это чувство не развито, человек становится смешон, он перестает уважать труд других, попирает чужое достоинство. Но ведь известно, что обычно акции таких людей не обеспечены никаким капиталом.