Дыхание смерти

– Ты сядешь за руль, сыночек, – сказал я. – А эта куколка поместится между нами.

Мы сели в машину и выехали на дорогу.

– Спускайся с холма и подъезжай к дому, – приказал я и предупредил: – И чтоб без фокусов!

Девушка повернула ко мне свое очаровательное личико:

– Грязный подонок!

Я погладил ее ногу:

– Как насчет мистера Гиллеспи, куколка? Вы нашли его? И уплатил ли он взнос за плиту?

Глава 9

Мы остановились возле дома. – Выходите, – приказал я. Они нехотя повиновались и поднялись на веранду. Я услышал, как Мадлон Батлер отодвигает засов, – очевидно, увидела из окна.

Дверь открылась, и блондинка вошла в дом, братец за ней. Я держался позади и на секунду ослабил внимание. И это была моя ошибка. Их номер чуть не прошел.

С громким криком парень ворвался в дом, а блондинка попыталась запереть дверь перед самым моим носом. Но, видно, удача была в этот раз на моей стороне. В последний момент я успел сунуть ногу в проем, рванул дверь и влетел в дом. Блондинка упала.

Братец уже сцепился с Мадлон, и они покатились по полу. Обеими руками он душил ее. Она сопротивлялась, но молча, а он издавал дикие вопли.

Я сунул пистолет за пояс и, улучив момент, ударил парня. Он отпустил Мадлон и удивленно уставился на меня. Я снова ударил и расшиб об него пальцы.

Он встал пошатываясь, словно не мог решить, куда падать, и тогда я еще раз его стукнул. Парень рухнул на пол рядом с сестрой. Я ощупал свою руку. Она болела, но пальцы, видимо, были целы.

Мадлон поднялась. Ее волосы стояли дыбом, глаза сумасшедше горели. Она подскочила ко мне и ухватилась за пистолет, торчащий из-за пояса. Я схватил ее за руку и оттолкнул от себя.

– Прекратите безумствовать! – крикнул я. – Сядьте!

Но она, казалось, ничего не слышала, и тогда я силой усадил ее на стул. Поднялись и братец с сестрицей. Я указал им на стулья в другом конце комнаты.

– Садитесь там, – распорядился я. – У меня нет больше желания разбивать о вас свои руки. В следующий раз я воспользуюсь пистолетом.

У парня дрожали губы, слезы текли по лицу.

– Я убью ее, – монотонно повторял он, – я убью ее.

– Тихо! – прикрикнул я и снова указал на стулья.

Они наконец сели.

Я поставил стул между ними и Мадлон и сел сам. Пистолет положил на колени и закурил.

В комнате наконец стало тихо, так тихо, что я услышал собственное дыхание. Затем тишину нарушил голос блондинки.

Она так вцепилась в край стола пальцами, что они побелели вокруг ногтей. Жила на шее напряглась, а ее голос был больше похож на горячечный шепот. Она говорила быстро и сбивчиво, но одна из вещей, о которых я услышал, была для меня новой…

Пока она говорила, Мадлон разглядывала ее с откровенным отвращением и брезгливостью, словно кучу дерьма. Когда наконец она выдохлась, Мадлон бросила:

– Вы – грязная маленькая крыса!

Блондинка молча уставилась на нее и вдруг обратилась ко мне:

– Что вы собираетесь с ней делать? Я молча курил сигарету.

– Дайте мне пистолет! – воскликнула она. – Только на пять секунд! Дайте мне пристрелить эту гадину! Потом вы можете убить меня или передать в руки полиции, но прошу вас, дайте мне пристрелить ее!

– Успокойтесь, – махнул я рукой, – а то у вас заболит живот.

– Что вы с ней сделаете?

Мадлон Батлер закурила сигарету и смотрела на нее сквозь дым. Парень сидел согнувшись и молчал.

– Мы возьмем вашу машину и прокатимся, как только стемнеет. Если вы ничего не имеете против.

– Сколько она вам платит?

– Кто сказал, что она мне платит? – спросил я.

– Конечно платит, иначе бы вы не стали так стараться!

– Я делаю все из чистой симпатии.

– Сколько?

– Кончайте, мне это надоело, цену вы все равно не угадаете.

Блондинка повернулась к брату:

– Видишь, Джек, видишь? Эта грязная баба даже не слушает нас. Мы говорим и говорим, а ее это как будто не касается.

– Прекратите! – перебил я разбушевавшуюся девицу.

– Она тебя дурачит и будет дурачить! И оставит ни с чем сидеть в луже!

– Закрой пасть!

Но она не умолкала:

– Неужели тебе может нравиться эта грязная баба?

Я ударил блондинку по лицу, и она наконец замолчала.

Было начало второго. Мы могли тронуться в путь после наступления темноты. Значит, мне придется сидеть здесь по меньшей мере еще шесть часов и следить, чтобы эти трое не поубивали друг друга.

Я устал. Уже тридцать часов я не смыкал глаз, а впереди был длинный день и долгая ночь. Неизвестно было также, удастся ли нам вернуться в Маунт-Темпль и войти в дом, избежав встречи с полицией. На улице в чужой машине нас вряд ли остановят, но с домом дело наверняка обстоит иначе. Я был уверен, что его охраняют.

Надо было что-то делать с пленниками. Я указал на дверь кладовой:

– Идите туда.

Брат с сестрой вошли в кладовую и сели там на ящики.

– Ничего с вами не случится, если будете сидеть здесь смирно, – сказал я им. – Я крикну, когда мы будем уезжать. Но если попробуете выйти и снова напасть на миссис Батлер, расправа будет короткой. У меня и без вас слишком много забот.

– На вашем месте я бы не стала рассчитывать на деньги, – саркастически заметила блондинка. Почему же?

– Вы их не получите.

– Это уж моя забота.

Она задумчиво посмотрела на меня и вдруг злорадно рассмеялась: