Дыхание Смерти

Линия фронта между двумя союзами напоминала картину одного из миров переживших вторжение демонов. Почерневшие деревья, воронки от взрывов и остатки стихийных проявлений уродливыми пятнами на земле с кусками тел пехотинцев. Небо было затянуто серыми тучами, от гари слезились глаза, а солнце давно не освещало эту землю. Разбитая и поврежденная техника застыла монументами победителям в той или иной схватке. Новобранцы тряслись и бледнели от подобной картины под смешки ветеранов.

Война на износ резервов. Люди, техника, артефакты, энергия все шло в топку войны. Мы тешили себя надеждой, что наши свежие силы станут той гирей, которая перевесит чашу весов. Вариантов, как решить данную проблему у Южного союза немного. Бросить все силы в решающий битву или идти на поклон к Юсуповым. А этот великий клан точно возьмет с них по максимуму и оставит без последних штанов.

Юсуповы в этот момент дожимали остатки уральских кланов и все говорило о том, что они выступят на стороне южного союза, когда договорятся. Про «если» я уже не думал, так что вопрос времени… Тем не менее врага еще рано было хоронить. Южный союз мощное объединение и войск у них хватит на долгую войну.

Волотам запрещено советом кланов напрямую участвовать в войне, но, как всегда, есть много нюансов. Да и просто говоря всем плевать на запреты. С Бельскими меня прикрывали мои союзники, а против Захарьиных мне никто и слова не скажет против, так как кровная месть священна. К тому же, жнец уничтожил более десяти представителей этого семейства в ранге кудесников, прежде чем ему помогли уйти общими усилиями главы кланы и его братьев.

Скрыть мой ответ у Захарьиных не получилось, и империя на следующий день проснулась с мыслью — трогать Холмских смерти подобно. Жнец Смерти наделал шума в информационном пространстве. Я стал еще одним центром силы и довольно-таки непривычно было это ощущать. Подобное признание вылилось в то, что ко мне приходили за решением сложных вопросов, а не к остальным главам великих кланов.

— Сегодня враг планирует отбить занятые нами позиции здесь и здесь, — указкой на карте показал Трубецкой вероятное направление удара. — Для этого они концентрируют мощный кулак в районе соединения наших частей. Мы можем дать противнику прорваться и ударить растянувшиеся войска, либо держать порядки в обороне переламывая войско противника. Я склоняюсь к первому варианту.

Военные советы… как же я от них устал. Никогда не хотел быть полководцем или правителем, как мой отец. Сначала магия давала свободу от всех оков, дальше мое любопытство все испортило, и я «вляпался» в некромантию. Эксперименты, поиск новых знаний, рост силы и могущества. И вот я исполняю желание отца став правителем и одновременно полководцем. От судьбы не уйдешь.

— Где будут Захарьины там встанут мои войска. И мы не отдадим ни пяди нашей земли, — прожигал карту взглядом Орлов.

Бывший канцлер сильно сдал. Известие о тяжелом ранении дочери и неизвестной судьбе будущего внука или внучки сильно ударило по его нервному состоянию и здоровью. Мне уже доложили, что с Настей у нас будет сын, но я позже его обрадую. Интересно, какая у него будет стихия, если Огонь… так потом подумаю.

— Мои войска присоединятся к Леониду Васильевичу.

Мы с Орловым жаждали мести, как и Захарьины, что потеряли половину родичей от косы жнеца. Сегодня будет жарко.

— Я с Холмским. С ним всегда весело и вокруг одни трупы, — поделился своим настроением с остальными Шереметев.

— Пфф… балаган, — сквозь зубы процедил Воротынский.

— Значит вы выбираете второй вариант?! Что ж в таком случае мы ударим по противнику в другом месте. Всего доброго, — недовольный Трубецкой, не прощаясь покинул военный совет, а за ним и Воротынский.

Все дело в том, что Трубецкой завидовал. Моей славе и военным успехам он завидовал по-черному. Есть за ним такой тяжкий грех. Странный у нас союз. Все давно уже забыли для какой цели он создавался и в любой момент может развалиться, как карточный домик. Радует, что великая княжна Анна давно отошла на второй план и про нее никто не вспоминает.

— Не удивлюсь, если они специально пропустят противника на своем участке, — подкинул Шереметев тему для размышления.

— Мы выстоим. Кирилл, если я умру…

— То я подниму вас в виде лича со скверным характером в этот же день. Так что не умирайте, Леонид Васильевич. Хватит разговор надо успеть укрепить позиции до появления противника.

Не надо мне таких разговоров. Я не за что не позволю умереть моему тестю. Не из-за любви к нему. Потерять волота поддерживающего меня непростительная глупость. Два вампира, подготовленных Афанасием, если понадобится примут удар. Это касается и Шереметева.

Поделив с Орловым два участка, мы оставили Шереметева, несмотря на его возмущение, в резерве. На всякий случай. Лично я не верил в масштабное наступление, и идея Трубецкого вызывала у меня недоумение. Зачем ему необходимо было наше отступление. Попытка взять бразды правления, реванш «военного гения» или предательство. Жить становится все веселее.

— Князь идет, — передавали дружинники по всей линии окопов.