Дыхание Смерти

Ни в человеческой, ни в собачьей шкуре Кулл-атлант не умел оплакивать погибших друзей. Он умел сражаться с ними бок о бок, защищая себя, своих соратников, родных ему людей по духу и крови… и он умел мстить. Он снова был один среди враждебного ему мира людей, хотя Кулл уже привык к этому, но теперь он сам был чужой всем вокруг, и никто не мог ни понять, ни помочь собаке с душой человека. Кулл опустился на задние лапы рядом с телом Дзигоро, таким же холодным и безучастным, как камни, на которых оно лежало, и что-то словно черными клещами сдавило горло: уже не рык, а тоскливый вой одинокого зверя взлетел к звездам, столь же отрешенно взиравших на еще одно крушение несбывшихся надежд.

Однако не стоило оставлять тело Дзигоро на растерзание пернатым и четвероногим хищникам, иначе душа его не будет знать покоя. И пес сделал единственное, что мог, — сильными передними лапами с мощными, точно железными, когтями он рыл яму другу. Песок, выбрасываемый им из углубления, стекал туда вновь с той же быстротой, острые края щебня впивались в незащищенные подушечки пальцев, вспарывая их, как бритва. Темные капли крови Кулла выстилали могилу Дзигоро.

«Хорошо еще, что собаки не потеют», — подумал варвар, зализывая лапы, после того, как яма наконец показалась ему достаточно глубокой и просторной даже для такого тела. Затем он осторожно, стараясь не задеть зубами кожи, за одежду стащил все, что осталось от его бедного незадачливого Дзигоро. «Не умерло то, что не похоронено», — вертелось в голове Кулла, пока он забрасывал могилу сухим песком. После этого пес лег сверху и тяжело вздохнул. Будь он человеком, достал бы флягу и пропадай все напился бы до потери сознания. А потом пошел бы в Призрачную Башню и отвел бы душу в хорошей драке. Но что может собака против десятков вооруженных людей? И главное, против магии лемурийца. Проклятый прихвостень Йог-Сагота, он хотел превратить Кулла в свинью — атлант содрогнулся от одного воспоминания об этом, Боги не допустили подобного непотребства, или же сам он оказался чересчур крепким орешком, даже для черной магии. Он остался воином. Псом-воином. Кулл усмехнулся в душе — даже заживает все, как на собаке». Он снова вздохнул.

— Вот интересно, что за печаль пригнула к земле такую умную голову? — Голос прозвучал совсем рядом и, Валка — м-м! Этот голос был ему знаком. Казалось, он слышал его в своем сердце, когда хоронил Дзигоро. Пес вскочил, развернулся в одном прыжке, готовый бежать, догонять… Никуда бежать не потребовалось. Невозмутимый камелиец сидел на земле, скрестив ноги, прямо на своей собственной могиле, не испытывая, видно, никакого священного трепета или неудобства. Он выглядел так же, как тот Дзигоро, с которым Кулл расстался не по своей воле, в одном переходе от Гайбары. Даже карие глаза его смотрели также проницательно, пряча в глубине теплую усмешку. Кулл потянулся к. нему, намереваясь ткнуться носом в бок Дзигоро, и остановился. Чуткий нюх его не приносил ему ни одного из тех запахов, которые могли бы сказать Куллу: «Это — Дзигоро», мало того, пес не смог уловить ни одной пахучей струи, которая заставила бы его поверить, что перед ним живой человек. Нос говорил ему об отсутствии какого бы ни было живого существа рядом. Глаза свидетельствовали обратное. Кулл сел на хвост.

Дзигоро добродушно посмеивался и не спешил успокоить варвара.

— Слушай, приятель, скажи сам лучше, живой ты или мертвый совсем? — решил все-таки разобраться в происходящем Кулл.

— Что есть смерть, как не новое рождение? — вопросом на вопрос ответил Дзигоро с прежней улыбкой.

— Я спрашиваю тебя по-человечески, живой ты или нет, ну так не будь гадом ползучим, ответь, как человек человеку.

— Тебе это так важно? — Дзигоро иронически приподнял левую бровь.

— Да. Если друг жив, с ним пьют за встречу. Если друг мертв, за него мстят, — отозвался Кулл. — Как это может быть не важно?

Дзигоро легко рассмеялся.

— Как просто, — и, посерьезнев, добавил: — И как мудро. Ты похоронил мое тело, спасибо, конечно, но не стоило стараться, но скажи, похоронил ли ты меня в своем сердце? Ведь главное только в этом.

Голос Дзигоро был тих и печален.

— Я сделал все, что мог. И если ты мертв, отомщу за тебя лемурийцу, и не только за тебя. Кулл угрожающе рыкнул. — Хотя бы это стоило мне жизни.

— И опять не верно! — Дзигоро нахмурился. — Месть разъедает душу.

Сидевший напротив Кулл сделал довольно удачную попытку пожать плечами.

— Предлагаешь оставить все как есть? И пусть дальше развлекаются, как хотят и как могут!

— Вот сейчас ты на верном пути, — одобрительно кивнул камелиец. — Не мстить за мертвых ты должен, а защищать живых? И если твоя цель в этом, то я тебе помогу.

— Я так и знал, что ты это скажешь. А почему ты сам с ним не справился. Ты легко можешь это сделать.