Дык, или Как московские Митьки достали питерских

После рассола сознание начало проявляться. Но тут в комнату снова вошла горничная.

— Вам письмо.

— Открой и прочти, — сказал Хрюков.

— Никак нельзя-с. Оно секретное-с, и горничная вышла, оставив на столе пакет, весь заляпанный сургучными печатями.

Хрюков уселся на скрипучий табурет и стал разглядывать письмо.

— Бен-кен-дорф, — наконец прочитал он.

Н. Бегемотов, Ф. Секер, С. Хоррис «Рулетка»

Я уезжаю,

Птицей усталой махну вам крылом.

Я уезжаю.

Отныне дорога — мой дом.

И небо — мой дом.

Я уезжаю…

З. Шлюпкина

Ну, там, короче, д'Артаньян ради карьеры у Паскаля невесту украл, потом его шпагой проткнул и веселую песню спел. Тьфу ты, «что за рыцарь без удачи»! Но один момент хороший, ничего не скажешь. Там кардинал спрашивает у этого мужика: «Он один?» Тот ему: «Нет, ваше преосвященство.»

— Двое?

— Нет, ваше преосвященство.

— Трое?

— Нет, ваше преосвященство.

— Четверо?

— Нет, ваше преосвященство.

— Пятеро?

— Нет, ваше преосвященство.

— Шестеро?

— Нет, ваше преосвященство.

— Сколько же?

— Семеро, ваше преосвященство.

В. Шинкарев «Папуас из Гондураса»

Глава восьмая Про то, как Антоныч общался с милицией

Товарищи!

М. С. Горбачев «Политический доклад центрального комитета КПСС XXVII съезду Коммунистической Партии Советского Союза»

Желтый облезлый «Запорожец» мчался по московским улицам в сторону ленинградского шоссе. Внутри «Запорожца» веселые митьки распевали:

— Корнелий Шнапс идет по свету,
Сжимая крюк в кармане брюк.
Ведет его дорога в Лету,
Кругом цветет сплошной цюрюк!

В багажнике весело громыхала пятнадцатилитровая канистра пива (само собой, не пустая!) и ящик портвейна.

Вася Фтородентов сидел рядом с Серегой, прижав нос к прохладному стеклу, рассматривал проносящихся мимо прохожих и, подпевая, думал о жене. На коленях Фтородентова дремал Мирон, время от времени навостряющий уши, но не желающий просыпаться.

«Запорожец» лихо выскочил на ленинградское шоссе, обогнал черную «Волгу», которой Серега в заднее стекло показал сразу две фиги, и рванул по прямой. Однако, уже у кольцевой, прямо напротив поста ГАИ, где скучал милиционер с глупым лицом, у «Запорожца» отскочил задний бампер.

— Холера!!! — заорал Сидор, нажимая на тормоза.

Визг остановившегося «Запорожца» разбудил гаишника, тот встрепенулся, схватился за свисток и заверещал.

— Елы-палы! — сказал Фтородентов, потирая ушибленный при торможении нос.

— Я к нему не пойду, — категорично сказал Сидор. — Я человек спокойный, можно сказать, по-христиански смиренный, но ментов терпеть не могу!

— Дык, — сказал Антоныч. — А мусорка своего нам на съедение дашь?

— Дырку вам от бублика, а не Шарапова!

— Тогда я схожу, — Антоныч с трудом выбрался из машины и направился к менту, который стоял, постукивая своей полосатой палочкой по колену и нетерпеливо ждал.

— Почему нарушаете! — утвердительно заорал гаишник, вовсе не ожидая ответа Антоныча. — Пройдемте непосредственно со мной!

— Э… Начальник, — ласково проговорил Антоныч. — Дык, мы ж ничего не нарушили! Ехали себе и ехали, а тут бац!

— Пройдемте! — не слушал возражений гаишник.

— Понимаешь, начальник, у меня сосед — такая сволочь — вечно что-нибудь подстраивает. Сегодня еще ничего, бампер открутил, а неделю назад — вообще колесо. Дык, мы тут совсем не при чем!

— Права! — потребовал милиционер, кося глазом и протягивая руку в перчатке.

Антоныч вздохнул и протянул права. Гаишник раскрыл документ. С фотографии на него, весело ухмыляясь, смотрело пухлое лицо Сидора.

Сверив физиономию Антоныча с фотографией, страж порядка пришел к выводу, что перед ним не тот, кто на фотографии.

— Поддельные! — зарычал он. — Пройдемте!