Двуликий Янус

Их было пятеро или шестеро. Это я понял по голосам, раздающимся сверху. Я впервые чувствовал зверей так близко. Я представлял их оскаленные в смехе морды с капельками слюны, свисающими с высунутых языков. Я вспомнил свору псов, которая собиралась у нас на пустыре за городом. Они кормились объедками, которые им попадались в мусоре, дрались за сухую корку хлеба и громко брехали, если кто-то появлялся рядом. Я всегда обходил пустырь стороной. Меня пугала одна мысль, что я попадусь на глаза их вожаку – серому огромному кобелю с седой холкой. Его холодные желтые глаза провожали каждого, кто проходил мимо. Один его рык, и стая бросалась за прохожим, нагоняя ужас на всю округу. Сейчас я чувствовал, что нахожусь рядом именно с такой сворой.

 

По моей спине пробежал легкий холодок, когда я услышал голос вожака зверей. Он говорил негромко, но то, как он проговаривал слова, наводило на меня ужас.

 

– Господин фон Штюк спрашивать, что это за мест, – коверкая слова, пролаял один из зверей.

 

– Это женская гримерная, – услышал я тихий голос Януша.

 

Снова утробный голос вожака и лай переводчика:

 

– Господин фон Штюк спрашивать, зачем тут есть кровать?

 

– Выступление отнимает много сил у артисток, – спокойно ответил ему Януш. – Иногда у них по два выхода за представление, и здесь они могут немного передохнуть и настроиться на номер.

 

– Что делать под кровать детский ботинки? – пролаял переводчик, переводя рычание вожака. Я вздрогнул и от страха глубоко вдохнул воздух. – У артистки есть ребенка?

 

– В цирке нет детей, – ответил Януш. – Это ботинки нашего карлика Макса.

 

Януш казался совершенно спокойным, но я знал, что, когда он взволнован, его голос срывается на высокие, почти женские ноты. Я замер, набрав полные легкие воздуха, но в этот момент меня вдруг начал душить проклятый кашель. Что есть сил я зажал свой рот руками и, повернувшись на живот, уткнулся лицом в подушку. Как я ни старался, два предательских сдавленных звука все же вырвались из подушки на свободу.

 

– Может, господину фон Штюк будет интересней посмотреть наших зверей? – громко сказал Януш и стал громко шаркать ботинком по полу.

 

Я дрожащими руками полез под подушку и нащупал там последнюю конфету из слез дракона. Я сунул ее в рот и несколько раз сглотнул горьковато-сладкую слюну.

 

– Господин фон Штюк хотеть пройти в твой дом, – гавкнул переводчик и, выслушав до конца вожака, добавил: – у господин фон Штюк есть мысли о твоем выступлении, и он хотеть сказать об этом тебе наедине.

 

– Конечно, – Януш, видимо, улыбнулся, потому что его голос прозвучал мягче. – Давайте пройдем в мой вагончик. Прошу вас, господа!

 

Я решился пошевелиться только через несколько минут после того, как над моей головой стихли шаги. Я смотрел на свет, пробивающийся через щели в досках пола, и с ужасом представлял, как Януш стоит в самой гуще своры и, гордо распахнув за спиной крылья, смело смотрит в их горящие злобой глаза.

 

Потом в комнату вошли артистки. Шери, Софи и Марыся взволнованно обсуждали представление и успокаивали плачущую Марго.

 

– Марго, дорогая! Они просто не поняли тебя, – говорила Марыся. – Не принимай это близко к сердцу! И ты не уродка! Анхель считает тебя прекрасной русалкой! Ты не верь им, верь ему! Его глаза видят правду, потому что его душа чистая!

 

И тут я услышал стук по доскам над головой и услышал голос Шери:

 

– Анхел! Ты не спишь? Тер-р-рпи до ночь! Они могут сделать обыск. Когда все будет спокойно, Влад вытащить тебя на свобода!

 

Я зачем-то закивал ей в ответ головой и немного успокоился, потому что поначалу решил, что про меня все забыли.

 

 

Я лежал в полной тишине и темноте и ждал великана. Мои мысли постоянно возвращались к Янушу. Я знал, что он очень рискует, оставаясь один в своре зверей. А их вожака, фон Штюка, я представлял огромным и сутулым зверем, поросшим серой шерстью и с седой холкой вдоль шеи. Он смотрел на Януша своими желтыми злыми глазами и хотел порвать его на части.

 

Я, видимо, уснул и проснулся от скрипа досок над головой. Влад сгреб меня вместе с матрасом и подушкой и понес в сторону кровати.

 

– С Янушем все хорошо? – спросил я у него. Он даже не повернул головы в мою строну. И тут я вспомнил, что великан глухой. Я подергал его за ворот рубашки и спросил снова: – Януш в порядке?

 

– Я плохо вижу твое лицо, – прогудел великан. – Сейчас я зажгу свет, и ты скажешь мне еще раз.

 

Табуретка громко взвизгнула под тяжелым телом. Влад поднес ближе к моему лицу слабо горящую лампу и внимательно посмотрел на меня.

 

– Что с Янушем? – снова спросил я.

 

– Он в порядке, – ответил великан, видимо, стараясь говорить негромко. – Господин фон Штюк хочет, чтобы он выступал на их частных вечеринках.

 

– Вы отпустите его одного к этим чудовищам? – возмутился я.

 

– Мы его семья. Он хочет защитить нас. Тебя он тоже хочет защитить. Они пока с Милошем не решили, что с тобой делать. Держать тут тебя опасно. Если узнают, что мы скрываем еврея… – Влад замолчал и покачал головой. – Ладно… спи, – махнул он мне рукой и шумно дунул в колбу лампы.