Двуликий Янус

Кирилл Петрович узнал и о некоторых чертах характера Варламова, его личных качествах. Судя по тому, что говорили о профессоре, это был рассеянный, увлеченный своей работой человек, мало искушенный в житейских делах. Тут профессор Варламов целиком полагался на свою супругу, женщину волевую, энергичную, решительную. Его жена, Ева Евгеньевна Варламова, лет на двенадцать-пятнадцать моложе профессора, отличалась незаурядной, броской внешностью, любила хорошо одеться и вообще тяготела к «красивой жизни». Профессор, человек, в общем-то, во всем, что не касалось науки, слабохарактерный, вечно занятой, на многое смотрел глазами своей жены и, как правило, ни в какие житейские дела не вмешивался, ни в чем своей жене не перечил.

«Любопытная семейка! — подумал Кирилл Петрович. — Весьма любопытная. Не у них ли укрылся Малявкин, не посвящая, конечно, профессорскую чету в суть своих преступных дел? Маловероятно, но не исключено. Придется проверить и эту версию».

Пока Скворецкий занимался сбором сведений об Аристархове и Варламове, Горюнов искал приятельницу Малявкина — Мусю. С утра Виктор Иванович отправился в консерваторию. Как выяснилось, консерватория действительно была эвакуирована из Москвы, но эвакуирована не полностью: кое-кто из преподавателей, сотрудников да и студентов, не ушедших по тем или иным причинам на фронт, из Москвы не уезжал. Сейчас, летом 1943 года, вернулись и кое-кто из эвакуированных. Поэтому в консерватории постоянно толпился народ. Все это было на руку Горюнову и облегчало поиски Муси.

Установив, в какой группе обучался до войны Борис Малявкин, Горюнов разыскал кое-кого из преподавателей и студентов этой группы.

Ему удалось выяснить, что в группе было две девушки, по имени Муся: Муся Желтова и Муся Синицына. И та и другая находились в данное время в Москве. Как узнать, какая из них была «девушкой Малявкина»? Помог Горюнову один из однокурсников Малявкина, словоохотливый, рассеянный парень в больших очках с толстенными стеклами, с которым Виктору Ивановичу без труда удалось разговориться.

Без сомнения, приятельницей Бориса была Муся Синицына, проживавшая, кстати, невдалеке от него.

«Рискнуть? — подумал Виктор. — А, чем черт не шутит! Рискну. Хуже не будет, а глядишь, что-нибудь и выясню». И он, не заходя в наркомат, направился на квартиру Синицыной.

Горюнов отлично сознавал: случись что не так, и его по головке не погладят. В самом деле: рамки его задания были строго очерчены — он должен найти знакомую Малявкина, собрать о ней максимум данных. Не больше. Но быстрый успех в розыске Муси окрылил Виктора, ждать не хотелось. Вдруг да Малявкин у нее, у этой самой Муси, и он, Виктор, сразу его найдет. Потеряешь время, и Малявкин уйдет, переберется куда в другое место… Если же пойти в наркомат докладывать о первых успехах и получать санкцию на посещение Муси, сколько потратишь времени. Одним словом, все тщательно взвесив, Горюнов решил действовать.

Муся Синицына жила в большом шестиэтажном доме. Поднявшись на третий этаж, Виктор на минуту замешкался, а затем, отбросив последние колебания, решительно постучал в дверь (звонок не работал). Открыла пожилая женщина с утомленным лицом.

— Вам кого?

— Мне… Мне Мусю… Мусю Синицыну.

— Мусю? — переспросила женщина и окинула Горюнова изучающим взглядом. Она повернулась и крикнула в глубину квартиры: — Муся! Мусенька! Это к тебе…

Где-то хлопнула дверь, и в прихожей появилась невысокая миловидная девушка в легком свитере и коричневых лыжных брюках. Не дав ей раскрыть рот, Горюнов шагнул навстречу и с улыбкой протянул руку:

— Здравствуйте, Муся!.. Так вот вы какая! Именно такой я вас себе и представлял. Меня зовут Виктор…

— Здравствуйте, — неуверенно отозвалась Муся, отвечая на рукопожатие, — но я… Я что-то вас не помню. Виктор? Какой Виктор?

— Ну, сейчас я вам все объясню, — быстро сказал Горюнов. — Только не тут же, не в прихожей мы будем разговаривать?!

— Да, да, пожалуйста, — смутилась девушка, отступая в сторону и указывая Горюнову путь. — Прошу вас.

— Может, пройдете в столовую, Мусенька? — спросила открывшая дверь женщина, которая все это время не спускала с Горюнова глаз, а с лица ее не сходило выражение настороженности.

— Нет, зачем же? — Муся пожала плечами. — Мы лучше у меня…

Едва они очутились в Мусиной комнате, с глазу на глаз, как Горюнов сразу спросил:

— Муся — разрешите мне вас так называть? — я ищу Бориса. Где он?

— Бориса? — пролепетала Муся и начала густо, до корней волос краснеть. — Какого Бориса?

— Малявкина, — твердо сказал Горюнов. — Бориса Малявкина.

— Ах, Борьку? Но… Но кто вы такой? Почему меня спрашиваете?

Ответ у старшего лейтенанта был готов, он все продумал заранее:

— Я — фронтовой товарищ Бориса. Мы вместе были в училище, а потом в одной части. В 1942 я был ранен, очутился в госпитале. На фронт, однако, после выписки не послали. Теперь работаю здесь, в Москве. В военкомате. Но дело не во мне. Очень хотелось бы узнать, где Борис, что с ним. Как-никак вместе начинали войну. Вот я и ищу его…