Двуликий демон Мара. Смерть в любви

— Нет, — повторил Хороший Гром. — Но другие шаманы и я считаем, что тебе следует совершить оюмни.

Хока Уште покусал губу. Обряд оюмни был не поиском видений, а просто странствием. Мысль о необходимости покинуть стоянку и дедушку с бабушкой опечалила и испугала юношу.

Потом, хотя в сердцах сидевших там мужчин оставалась еще добрая тысяча вопросов, а в испуганном сердце Хоки Уште десятикратно больше, Хороший Гром положил трубку и промолвил:

— Митакуе ойазин. Да пребудет вечно вся моя родня.

И на том собрание закончилось.

Хока Уште всю ночь не сомкнул глаз. После церемонии истолкования видения, проведенной Хорошим Громом, все смотрели на него странно. Даже дед с бабушкой поглядывали на мальчика так, будто вместо любимого внука к ним пришло жить какое-то диковинное существо из мира духов. «Это просто дурной сон», — думал Хока Уште, но когда он встал на следующее утро, косые взгляды никуда не делись, тяжкий груз ответственности не спал с плеч, и вся история с видением не оказалась сном.

Поздно утром дед нашел мальчика сидящим на камне у ручья и сказал:

— Ты приглашен сегодня на трапезу в типи Стоячего Полого Рога.

У Хоки Уште учащенно забилось сердце:

— Мне обязательно идти, дедушка? Меня пугает гнев Стоячего Полого Рога.

Громкоголосый Ястреб отрицательно повел ладонью:

— Стоячего Полого Рога там нет. Он с утра отправился на бизонью охоту. Он очень зол.

Хока Уште ощутил прилив счастья:

— Меня пригласила Бегущий Олененок?

Дед пожал плечами:

— Приглашение передала мне Горластая Женщина. Я не знаю, будет ли там ее дочь.

При мысли о трапезе с востроносой старухой Хока Уште весь поник:

— Так мне обязательно идти?

— Да, — сказал дед. — И оденься получше. Надень расшитую бисером рубаху с бахромой на рукавах.

Через два часа Хромой Барсук явился к типи Стоячего Полого Рога — в своем лучшем наряде. Стоячего Полого Рога там и вправду не оказалось. Бегущего Олененка тоже нигде не было видно. Только Горластая Женщина сидела подле кипящего котелка и резала овощи. Она знаком предложила мальчику сесть на одеяло у костра и улыбнулась. Хока Уште не помнил, чтобы он когда-нибудь видел улыбку на лице старухи.

— Для меня большая честь, что искатель видений принял мое приглашение, — сказала Горластая Женщина, не переставая улыбаться.

Хока Уште смешался. Она что, издевается? Женщины икче вичаза славились своими острыми языками, но никто не мог тягаться остротой языка с этой старой каргой. Или она пыталась подольститься к нему, поскольку он теперь знаменитость?

— Для меня большая честь получить приглашение от тебя, — ответил Хока Уште, решив быть вежливым.

Горластая Женщина продолжала улыбаться и крошить турнепсы. Хока Уште обратил внимание, что она орудует большим скорняжным ножом.

— Что ты готовишь? — вежливо поинтересовался он.

— Угадай.

— Тимпсилу, — предположил мальчик, ибо при нем в котелок отправились только турнепсы.

— Нет, — сказала Горластая Женщина, бросая в кипящий бульон последние нарезанные кусочки овоща. — Попробуй еще раз.

Хромой Барсук потер щеку.

— Войяпи? — Он любил ягодный суп, но никогда прежде не видел, чтоб его варили с турнепсом.

Горластая Женщина улыбнулась и помотала головой:

— Нет. Но получится лила ваштай. Очень вкусно. Попробуешь угадать еще раз — или хочешь, чтобы я сказала?

— Скажи. — Он чувствовал себя страшно неловко в обществе старухи.

— Это итка, суп из яиц.

— А-а-а… — протянул Хока Уште, недоуменно думая: «Суп из яиц?»

Улыбка Горластой Женщины превратилась в широкую ухмылку. Старуха поднялась на ноги.

— Да, — пропела она, — из твоих итка. Твоих яиц. Твоих сусу. Твоих шаров. — И она с диким воплем прыгнула на Хромого Барсука.

Мальчик успел вовремя перехватить занесенную руку с ножом, и они двое покатились по шкурам и земле. Горластая Женщина шипела и визжала, точно существо грома, а Хока Уште стиснул зубы и отчаянно защищал свои сусу. Старуха умудрилась-таки пропороть набедренную повязку в области паха, прежде чем Хока Уште высвободил правую руку и со всей силы ударил ее в челюсть. Горластую Женщину отбросило назад — выпущенный из пальцев нож, крутясь, улетел в высокую траву, — и она тяжело рухнула навзничь на угли костра, завопила дурным голосом, а потом откатилась на бизоньи шкуры, с тлеющими искрами в волосах и на кожаном платье.

«Нехорошо так обращаться со своей тещей, — подумал Хромой Барсук, отряхиваясь дрожащими руками. — Нет, теперь уже нет».

Он вернулся к типи своего деда. Тункашила и унчи кунши ждали его снаружи. У бабушки в глазах стояли слезы.

— Пожалуй, я сейчас же отправлюсь в оюмни, — сказал Хока Уште.

Дедушка с бабушкой одновременно кивнули. Громкоголосый Ястреб уже приготовил для внука одну из своих лошадей. Лук и стрелы, нож, лекарственный мешочек и запасные мокасины Хоки Уште, завернутые в шкуру, лежали на попоне. Бабушка дала Хромому Барсуку сумку с папой и васной, дорожной пищей.

— Токша аке васиньянктин ктело, — промолвил дед, дотрагиваясь до руки мальчика. — Я увижу тебя снова.