Двуликий Берия

Я поставил перед Ставкой вопрос о передаче в распоряжение командования Закфронта хотя бы части войск НКВД, находившихся на территории Закфронта (15–20 полков). И.В. Сталин одобрил мою мысль, но присутствовавший при этом Берия резко воспротивился этому, допуская грубые выпады в адрес командования фронта. Из 121 тысячи войск НКВД, которые в большинстве своем бездействовали, Берия согласился передать в распоряжение Закфронта всего лишь 5–7 тысяч, и то по настоянию И.В. Сталина».

А ведь Тюленева командующим фронтом назначили по рекомендации Берии! 1 сентября 1942 года Лаврентий Павлович телеграфировал Сталину: «Командующим Закавказским фронтом считаю нужным назначить Тюленева, который отдает работе все и при всех его недостатках, по моему мнению, более отвечает этому назначению, чем Буденный. Надо отметить, что в связи с его отступлениями авторитет Буденного на Кавказе значительно пал, не говоря уже о том, что вследствие своей малограмотности, безусловно, провалит дело». Бывшего командарма Первой конной Берия ставил невысоко, да и на его бывшего подчиненного конармейца Тюленева не возлагал слишком больших надежд. И, кажется, в своей оценке не ошибся.

Других высших командиров Закавказского фронта Берия в донесениях в Ставку охарактеризовал также весьма нелицеприятно. О командующем 9-й армией генерал-майоре В.Н. Марцинкевиче он писал, что «командир он весьма ограниченный, безынициативный… безусловно случайно оказавшийся командармом». Кроме того, Марцинкевич показался Лаврентию Павловичу человеком рассеянным и, как отметил Берия, «а при докладе явно врал». Генерал Субботин, строивший оборону на Тереке, был назван плохим организатором, столь же рассеянным, как Марцинкевич, да еще и с плохой памятью. Правда, вполне возможно, что генералы в разговоре с Берией специально прикидывались рассеянными и забывчивыми, потому что толком не знали обстановку на фронте. Берия чувствовал, что они врут. Впрочем, перечисленные недостатки были свойственны едва ли не большинству советских генералов. А хроническая недостоверность донесений почти всех штабов заставила Сталина опираться, кроме обычных боевых донесений штабов фронтов и армий, также на два других, более надежных источника. Во-первых, это донесения представителей Генштаба в армиях и фронтах, в задачу которых входило прежде всего установление истинного хода боевых действий, за исход которых они в принципе не отвечали. Во-вторых, это донесения Особых отделов армий и фронтов, более объективно отражавших реальную обстановку.

Штеменко же, описывая позднее в мемуарах свою месячную командировку в Закавказье, хоть и не упоминает ни словом Берию (его функции он передает начальнику Оперативного управления Генштаба генерал-лейтенанту П.И. Бодину), но и не находит как будто никаких следов дезорганизации советской обороны. Вот как он описывает в мемуарах предшествовавший командировке вызов к Верховному главнокомандующему: «Обратите особое внимание на бакинское направление, — сказал Сталин, обращаясь к Бодину… — Этих полковников надо будет взять с собой, когда поедете».

Дальше, по словам Сергея Матвеевича, события развивались следующим образом: «Лишь через несколько дней после вызова в Ставку, а именно 21 августа Бодин объявил мне: «Подготовьтесь, завтра в 4 часа поедете со мной на аэродром. Возьмите шифровальщика и нескольких направленцев»… Утром в назначенное время поехали в машине Бодина на Центральный аэродром. Там нас уже ждал самолет Си-47. Бодину представился командир корабля полковник В.Г. Грачев.

Летели в Тбилиси через Среднюю Азию. Прямой путь туда был уже перекрыт немцами. В Красноводске приземлились вечером, а когда стемнело, пошли через Каспийское море на Баку, Тбилиси.

В Тбилиси сели почти в полночь и прямо с аэродрома направились в штаб фронта. Город еще не спал. Многие улицы были ярко освещены и полны людей.

П.И. Бодин немедленно заслушал доклад начальника штаба фронта А.И. Субботина и объяснил, с какими задачами мы прибыли. Их было немало: уточнить на месте обстановку, наметить дополнительные меры по усилению обороны Закавказья и провести их в жизнь, создать резервы из войск, отошедших и отходящих в Закавказье с севера, а также за счет мобилизации новых контингентов из местного населения и, наконец, ускорить подготовку оборонительных рубежей, прежде всего на бакинском направлении. В заключение Бодин обратился к командующему фронтом: «Известно ли вам, что союзники пытаются использовать наше тяжелое положение на фронтах и вырвать согласие на ввод английских войск в Закавказье? Этого, конечно, допустить нельзя. Государственный Комитет Обороны считает защиту Закавказья важнейшей государственной задачей, и мы обязаны принять все меры, чтобы отразить натиск врага, обескровить его, а затем и разгромить. Надежды Гитлера и вожделения союзников надо похоронить…»