Необычным является то, что штаммы выделенных бацилл, несмотря на различие объектов, на которых они были найдены, проявляли совершенно одинаковую реакцию на ферментацию. Был проведен детальный опрос 24 очевидцев, часть которых видела падающие объекты.
В одном месте несколько человек видели, как было сброшено нечто вроде большого красного термоса, который взорвался на высоте около 10 метров над землей с появлением дыма и неприятного запаха горящего белка…
Всего было изучено пять случаев заболеваний: железнодорожника, велорикши, домохозяйки, школьной учительницы и крестьянина, окончившихся смертью. Все они заболели болезнью, протекавшей одинаково быстро, причем при последовавшем патологоанатомическом вскрытии и гистологическом исследовании была выявлена одна и та же картина.
Комиссия убедилась, что никто из умерших не занимался профессией, в связи с которой можно заразиться сибирской язвой. Очевидно, что два случая смерти были вызваны жуками, в то время как две другие смерти были вызваны мухами и перьями. Комиссия полностью удовлетворена диагнозами, сделанными китайскими научными работниками, и представленными доказательствами».
Фарж утверждал, что заболевания чумой в Северной Корее вызваны заброской бацилл американцами. Он цитировал американский документ «Эпидемиология заболеваний в Корее, важных для морского флота США», изданный в 1946 году. Там утверждалось, будто «чума в Корее исчезла очень давно», тогда как в Северо-Восточном Китае с 1949 по 1950 год наблюдались отдельные вспышки бубонной чумы, а с 1950 года не было ни одного случая. «Оставаясь на точке зрения здравого смысла, — писал Фарж, — нельзя утверждать, будто обнаруженные в Корее в начале февраля этого года заболевания чумой являются следствием переноса заразы из Северо-Восточного Китая».
Члены комиссии были еще более категоричны: «По информации, полученной комиссией, за последние пять столетий в Корее не было чумы».
Однако российский журналист Евгений Жирнов нашел в российских архивах любопытный документ. 27 октября 1948 года министр внутренних дел Сергей Круглов направил зампреду Совмина СССР Молотову следующую записку:
«С предложением министра здравоохранения СССР тов. Смирнова о закрытии границы СССР с Кореей в целях предупреждения возможного заноса чумы в СССР считаем возможным согласиться. Пропуск через границу на сухопутном участке производить через поселок Подгорное и на море через город Владивосток, установив 9-дневный карантин, организацию которого в отношении военнослужащих возложить на санитарные органы Министерства вооруженных сил СССР. А в отношении гражданских лиц на местные органы Министерства здравоохранения». Получается, что чума, по крайней мере в Северной Корее, благополучно существовала еще и в 1948 году, причем без всякого воздействия американской авиации. А советский дипломат Вячеслав Устинов рассказал Жирнову о собственном расследовании по поводу бактериологической войны в Корее: «Несколько лет спустя после окончания корейской войны, когда я был помощником заместителя министра иностранных дел Федоренко, занимавшегося Востоком, почему-то вновь возник вопрос об использовании американцами в Корее бактериологического оружия. Я изучил все материалы и подготовил для внутреннего, естественно, пользования заключение, что подтверждать использование американцами биологического оружия нечем. Я думаю, что это был пропагандистский ход китайцев и корейцев». О том же говорил другой известный советский дипломат Илья Сафронов: «В середине пятидесятых годов я узнал, что Молотов подписал документ, в котором признавалось, что бактериологической войны в Корее не было. Это был блеф с нашей стороны».
20 декабря 1952 года Иву Фаржу была присуждена Международная сталинская премия «За укрепление мира между народами». Это была солидная сумма — 100 тыс. рублей в валюте, что по тогдашнему искусственному официальному курсу составляло 25 тыс. долларов. Но потратить эти деньги Ив Фарж не успел. В марте 1953 года он прибыл в Москву за премией, а в ночь с 30 на 31 марта 1953 года погиб в очень странной автомобильной катастрофе в Тбилиси. Впоследствии распространялись слухи, будто Ива Фаржа убили потому, что он отказался подтвердить, что к фигурантам «дела врачей» не применялись пытки. Однако поверить в эту версию, призванную сделать убийство Ива Фаржа еще одним преступлением «банды Берии», могли только люди, не знакомые с реалиями первых послесталинских месяцев. Ведь на самом деле именно Лаврентий Павлович стал инициатором пересмотра «дела врачей» и реабилитации подследственных. Ему как раз очень пригодились бы сведения, будто фигурантов дела пытали, а уж в том, чтобы отрицать эти факты, он никоим образом не мог быть заинтересован.