Двуликий Берия

Никогда не стеснявшийся нахамить и оскорбить человека, Берия был с нами терпим и, трудно даже сказать, крайне вежлив (интересно, а откуда тогда уважаемый академик знал о хамстве Берии, если ему самому Лаврентий Павлович ни разу грубого слова не сказал? Может быть, неимоверная грубость и хамство Берии — это, хотя бы отчасти, миф, родившийся после падения «лубянского маршала» в 1953-м? Вот и Серго Берия утверждает, что в его присутствии отец никогда никого не материл; впрочем, при сыне Лаврентий Павлович мог и воздерживаться от непарламентских выражений. — Б. С.). Если интересы дела требовали пойти на конфликт с какими-либо идеологическими моментами, он не задумываясь шел на такой конфликт. Если бы нашим куратором был Молотов, таких бы впечатляющих успехов, конечно, не было бы…»

С ним согласен заместитель Курчатова профессор И.В. Головин, вообще-то склонный в своих воспоминаниях Лаврентия Павловича представлять демоническим злодеем, повторять существующие вокруг его имени мифы и всячески умалять вклад бывшего шефа НКВД в создание советской атомной бомбы: «Берия был прекрасным организатором — энергичным и въедливым. Если он, например, брал на ночь бумаги, то к утру документы возвращались с резонными замечаниями и дельными предложениями. Он хорошо разбирался в людях, все проверял лично, и скрыть от него промахи было невозможно…»

С учеными Лаврентий Павлович был вежлив и предупредителен. Зато ведавших организацией работ офицеров и генералов МВД и госбезопасности мог иной раз и припугнуть (этих-то заменить было гораздо легче). Академик А.Д. Сахаров вспоминал, как однажды Берия отчитал генерала госбезопасности И.Е. Павлова, по нерадивости сорвавшего производство важного компонента водородной бомбы: «Мы, большевики, когда хотим что-то сделать, закрываем глаза на все остальное (говоря это, Берия зажмурился, и его лицо стало еще более страшным). Вы, Павлов, потеряли большевистскую остроту! Сейчас мы вас не будем наказывать, мы надеемся, что вы исправите ошибку. Но имейте в виду, у нас в турме места много!»

А вот как передает свои впечатления от деятельности Берии в Спецкомитете Судоплатов, не раз участвовавший в заседании этого органа, обладавшего в своей отрасли большими правами, чем Совет Министров: «Заседания Спецкомитета обычно проходили в кабинете Берии. Это были жаркие дискуссии. Помимо острых споров о распределении электроэнергии, Первухин продолжал свои нападки на Вознесенского, требуя увеличения фондов цветных металлов для нужд предприятий химической промышленности, занятых в производстве ядерного топлива (ранее Первухин добивался от Вознесенского сохранения за предприятиями возглавляемой им химической промышленности потребления электроэнергии в прежнем объеме и не стеснялся повышать голос на члена Политбюро, в тот момент весьма близкого к Сталину. — Б. С.). Меня удивляли взаимные претензии членов правительства. Берия вмешивался в эти споры, призывал Первухина и Вознесенского к порядку. И я впервые увидел, что все в этом особом правительственном органе считали себя равными по служебному положению независимо от того, кто из них был членом ЦК или Политбюро…

Только тогда я понял, какой большой интерес и внимание к экономическим вопросам и развитию промышленности проявлял Берия. Я узнал, что Берия как заместитель председателя ГКО в годы войны отвечал не только за деятельность спецслужб, но и за производство вооружения и боеприпасов, работу топливно-энергетического комплекса. В особенности его интересовали вопросы добычи и переработки нефти. В кабинете Берии стояли макеты нефтеперерабатывающих заводов. По его инициативе Ванников, Устинов и Байбаков (им не было еще 40 лет) были выдвинуты на высокие посты наркомов производства боеприпасов, вооружения и нефтяной промышленности.

Участие в заседаниях под председательством Берия открыло новый, неизвестный мне мир. Я знал, что разведка имела важное значение во внешней политике, обеспечении безопасности страны, но не меньшее значение имело восстановление народного хозяйства и создание атомной бомбы. До сих пор я вспоминаю наших талантливых организаторов промышленности и директоров заводов, участвовавших в решении сложнейших организационных и технических вопросов. Выработка этих решений оказалась гораздо интересней, чем руководство агентурной сетью в мирное время. Хозяйственная деятельность позволяла людям проявлять таланты и способности в решении таких проблем, как преодоление нехватки ресурсов, срывы поставок оборудования и материалов. Организовать слаженную работу многих производственных отраслей промышленности для реализации атомной программы было делом не менее сложным, чем успешное проведение разведывательно-диверсионных операций (это признание одного из лучших специалистов в мире по терактам и диверсиям, лично уничтожившего лидера украинских националистов Евгена Коновальца и руководившего операцией по убийству Троцкого, дорогого стоит. — Б. С.).