Двуликие

Очевидно, чего добивался Быстрицкий своими действиями – скомпрометировать Егора и его заместителя. Наверняка, в планах было подлить отравы еще кому-нибудь. Всплыви та история с Ярославой или Василисой в публичном пространстве – это повлекло бы за собой раздоры и недовольство в Роду. Если на главу Рода падет подозрение в том, что он стал жертвой болезни, то он будет смещён с поста главы в считанные минуты, никакой авторитет не поможет – ни его, ни покойного отца. Кроме того, в случае подобной огласки неминуем конфликт между людьми и амбиморфами.

В целом картина ясна. Остались только детали и доказательства. Кто подмешал эту отраву Егору? И когда? Ведь Егор в то воскресенье клуб не посещал, это удалось установить наверняка – записи с камер были изучены сразу после бегства Ярославы в январе. Ни на одной из камер Егор в тот вечер зафиксирован не был. Значит, все произошло в другом месте.

24.

С утра Ярослава проснулась в отличном настроении – ей снился сон явно о чем-то хорошем, но она не помнила точно, о чём. Кажется, там был Егор. Или не он? Девушка пыталась удержать сон в памяти, но как это часто бывает, он ускользнул от нее, оставив после себя только ощущение легкой эйфории.

Муж уже встал – в душе шумела вода. Слава посмотрела на часы – семь утра, ей тоже пора вставать и собираться на работу. Она чувствовала, что Егор недоволен тем, что она работает – чего стоил только тот разговор, когда он вынудил ее согласиться на машину с водителем. Но девушка не могла сидеть дома – мать с отцом были людьми старой закалки, небезосновательно были оба убеждены в том, что труд облагораживает даже обезьяну, а уж человека и подавно. Ярославу воспитывали в том же духе уважения к труду. Помимо всего прочего, девушка стремилась на работу в офис не только для того, чтобы трудиться и зарабатывать, но и для того, чтобы хоть как-то поддерживать общение с коллегами. Ей нравился дом Егора, но она чувствовала себя в нём одиноко – иной раз не с кем было и словом перемолвиться. И она пока еще не ощущала этот дом своим – несмотря на то, что Егор сказал ей в день свадьбы, в последние дни сомнения вновь начинали терзать душу.

Вот и вчерашний вечер не давал ей покоя. Ярослава не могла понять своего мужа – до вчерашнего вечера он не проявлял к ней никакого сексуального интереса. Она и себя не могла понять – радует её или огорчает сей факт. Ей казалось, что их супружество фальшивое, а раз так, то и дом не её, и живет она здесь на птичьих правах. А вдруг она здесь вообще только до того момента, как ребенок родится? Егор заявил ей как-то раз, что у амбиморфов разводов не бывает, но ведь она-то не амбиморф. Если она не интересна Егору как женщина, значит, он найдет себе другую? Ведь не будет же он соблюдать целибат всю жизнь? А может, у него уже кто-то есть. Или даже была другая женщина все это время. Тут Слава почему-то расстроилась и утренняя эйфория быстро сошла на нет.

Ярослава так некстати забеременела, вот Егор и вынужден был жениться, подстрекаемый чувством вины. При всем при этом девушка не была уверена, что готова к сексу – она пыталась представить себя и Егора в процессе, но нутро как будто сразу же покрывалось ледяной коркой. Ей показалось, что вчера все может получиться – девушка давно не испытывала дискомфорта в объятиях мужа, даже наоборот – ей было в них спокойно и уютно. Когда Егор начал ее целовать, она решила, что можно попробовать зайти дальше. Но все надежды пошли прахом – в самый ответственный момент Ярослава ощутила, как паника подкатывает и грозит похоронить ее под собой. Неужели теперь так будет всегда?

Услышав, что шум воды в душе стих, Ярослава быстро накрылась одеялом с головой. Ей было очень стыдно за вчерашнее – зачем Егору такая жена? Хотя, вообще-то это его вина, ведь раньше Ярослава не боялась.

– Вставай, соня! Или ты решила стать послушной женой и уволилась с работы?

– Не дождешься!

– Я так и предполагал. Как ты себя чувствуешь сегодня?

– Нормально. Я уже встаю.

Ярослава выбралась из-под одеяла, сунула ноги в домашние тапочки. И только после этого посмела взглянуть на Егора. Вроде бы он не выглядел злым. Муж стоял, прислонившись к двери ванной комнаты, и смотрел на нее пристальным голодным взглядом. И тут случилось что-то странное – глядя Егору в глаза, Слава почувствовала, как ее подхватывает и затягивает внутрь, словно в воронку тайфуна, непреодолимое желание. Она смотрела в его глаза, видела, как медленно и неотвратимо он приближается к ней, и всё, что она понимала – это то, что если он сейчас не прикоснется к ней, не возьмет ее здесь и сейчас, она просто умрёт, как умирают в пустыне заблудившиеся путники, лишенные воды.