Двуликие

Новый день начался хмурым рассветом. Костер почти погас, все призраки, кроме караульного, спали, укрывшись серыми накидками. Лениво накрапывал дождь, капли слезами стекали по щекам, и Ник проснулся оттого, что дрожит. Он тяжело перевернулся на бок и съежился, растирая закоченевшие руки и ноги. Пальцы заледенели, и принц, немного подышав на них, беспомощно пополз к костру. Подкинул в огонь пару веток, которые еще не успели намокнуть, и уселся поближе к огню. Блаженно прикрыл глаза. Тело оттаивало, Ник снова начал чувствовать пальцы, а вместе с тем вернулись и другие чувства – голод и жажда. К тому же покалывала затекшая спина. Принц немного размял шею, в которой после сна на непривычно жесткой земле отдавало тянущей болью, и смахнул с себя травинки с песком. Желудок заныл. Ник огляделся в поисках еды. Он нашел мясо, которое призраки пожарили вечером, и жадно накинулся на него. Оно остыло, но принц стряхнул с него насекомых и с удовольствием сжевал пару-тройку кусков. Он ел прямо с вертела. Липкий сок тек по рукам и капал в траву под ногами. Караульный, улыбаясь, подкинул принцу флягу с водой. Ник благодарно кивнул, вытерся рукавом и вздохнул: Фергюс не обманывал насчет голода и холода.

Топот копыт ворвался в равнинную тишину. На горизонте показался темно-серый силуэт призрака, который гнал коня к лагерю. На шум подтянулись и другие призраки. Вскоре все уже устроились вокруг костра.

– Ничего особенного, – рассказывал призрак, приехавший последним. – Приятели Нэйта в темнице клянутся, что остальные повстанцы скрываются где-то здесь. Местные жители клянутся, что не видели никого из них.

– Очевидно, кто-то врет, – ответили ему.

– Врет или не врет, но кое-что я все же разузнал, – продолжил призрак. – Здесь видели розоволосую девушку.

Принц навострился:

– Так что, будем ее искать?

– Да нет, зачем? Фергюс сказал пока забыть про нее и заняться повстанцами. Предлагаю так и сделать – нам же меньше работы.

Ник заспорил:

– Но она тоже повстанка! И пока она где-то недалеко, мы можем поймать ее.

– Прекрасный план. Но мы ее и в таверне-то не смогли поймать, когда она была совсем рядом. А в незнакомом поле или в лесу если на что и наткнемся, так это на пень.

Воспоминание из сна кольнуло Ника. Он смахнул с ладоней дождевые капли и хитро улыбнулся:

– А если я скажу, что знаю, где ее искать?

Ветки угрожающе заскребли по крыше. Где-то вдалеке прогремел гром, и порыв ветра с силой распахнул окошко лесного дома. Сырой воздух проник в комнату, испуганно зашелестели листья. Сверкнула молния. Ее холодный свет озарил комнату, ознаменовав собой начало грозы, тяжелые капли влетели в окно и упали на дощатый пол. Мираби покинула нагретую постель и закрыла окно, задвинув хлипкую щеколду. Сквозняк тонкой струйкой упрямо протискивался в щель между створками. Девушка задвинула шторы и проверила дверной засов. С тех пор как она сбежала из таверны прямо из-под носа монт-дʼэтальских крыс, они мерещились ей повсюду.

Вскоре стихия утомилась, дождь прекратился. Девушке не спалось. Над ней нависал необъяснимый ужас, и она решила добежать до соседней деревеньки, где снял себе комнату Лютер. Быть может, она поговорит с другом, и сердце успокоится.

Мираби вышла. На улице пахло свежестью и влажной землей. Сонно и молчаливо было снаружи, только капли, стекавшие со скользких листьев, глухо стучали по крыше. Каждая ветка, каждый нечаянно задетый листик обдавал потоком ледяной воды, но девушка защищалась рукавами длинного черного плаща. Мираби остановилась под раскидистым деревом и оттуда осмотрела дорогу. Близ перекрестка поблескивал кряжистый пень, окруженный мокрой травой. Грозовая тьма сгустилась над дорогой, покрытой топкими лужами, и неспешно уплывала в сторону Монт-дʼЭталя, а со стороны замка скакали всадники. Мираби увидела на них серую одежду и, сразу почувствовав неладное, решила поостеречься. Она юркнула в лес и побежала к дому. Топот копыт стих. Девушка оглянулась, но густая чернота деревьев скрыла дорогу, и Мираби могла ориентироваться лишь по звукам. Она услышала, как всадники спешились на развилке.

– Ну, куда дальше? – донеслось с дороги.

– Кажется, сюда, – ответил приятный молодой голос.

– Сюда, так сюда.

За спиной девушки зашелестели листья. «Ветер», – понадеялась она, подбегая к дому. Но нет, тихие шаги приближались к поляне, а свеча предательски освещала небольшое окно, приманивая непрошеных гостей. И уже, казалось, не деревья словно стража плотным кольцом обступили домик – а дом громоздким горбом с желтыми светящимися пятнами вырос посреди леса. Маленькая незаметная крепость беглянки уже не выглядела столь маленькой и незаметной.

Мираби вбежала в дом и задула свечу. Спасительная темнота обступила девушку. На улице отчетливо слышались осторожные шаги, и не было уже сомнений, что призраки инквизиции идут в сторону дома. В дверь затарабанили.

– Именем короля, откройте!

Открывать Мираби не собиралась ни в коем случае, но призраков ее невысказанное решение не устраивало.

– Открывайте! Королевская инквизиция! – настойчиво кричали снаружи.