Двуединый

   - Странно. Кажется, все несколько хуже, чем я думал. Или новые телохранители гораздо лучше скрываются, или для наблюдения используется магия дальновидения, - я задумался над проблемой слежки.

   - Вряд ли что-либо из этого. Если конечно мама не решила сменить телохранителей на шпионов. Что маловероятно. Скорее всего, охрана еще не прибыла. Или считает Академию достаточно безопасным местом, чтобы преследовать тебя еще и здесь.

   - Ну-ну. Если это так, то я узнаю о маме много нового.

   - Или о папе, - Диана захихикала.

   - Ты считаешь, что это может быть его запрет? Если это так, то у меня есть всего лишь несколько дней форы. Нет такого запрета, высказанного отцом, который мать бы не преодолела или не обошла. Так что я сильно сомневаюсь, что смогу узнать об отце что-нибудь новое.

   Диана ничего не ответила. Что впрочем, было нормально - она часто заканчивала разговор, оставляя за мной последнее слово. Вообще-то, с научной точки зрения, Дианы не существует, она не более чем мое альтер-эго, осколок моего собственного разума, отделенный от основного и наделенный некоторыми личностными характеристиками. Типичный признак шизофрении или раздвоения личности, если угодно. Но для меня Диана единственный друг. Она разговаривала со мной, когда я валялся в детском бреду, а окружающие только бросались непонятными умными словами. Она ехидничала и хихикала над моими ошибками, когда другие кланялись и восхищались тем, как великолепно у меня все получается. Мы с ней смотрим на мир одними глазами и слушаем одними ушами, но видим и слышим разные вещи. Наверное, поэтому я предпочел в свое время прикинуться таким же, как все. Меня лечили лучшие психо и, судя по их авторитетным заключениям в моей медицинской карте, думают, что вылечили. Я же думаю о том, что они хотели убить Диану и оставить меня в одиночестве, а я не дал им этого сделать. Сумасшествие вещь весьма относительная. Уж это-то я могу утверждать как специалист.

   Усилием воли я запретил своим мыслям скатать с одной ничего не значащей темы на другую. Мой разум пытался оттянуть неизбежное, но ему пришлось вернуться в здесь и сейчас. Я вздохнул и, преодолев свою робость, шагнул на территорию Академии.

   Гравий дорожек скрипел под ногами. Подстриженные кусты, едва достающие до моего плеча, абсолютно не мешали обзору. Я знал, куда мне надо было явиться - мать не только трижды объяснила дорогу, но и положила во внутренний карман моего костюма лист с нарисованной на нем подробной схемой. Однако встреча у ворот внесла существенные коррективы в мои планы. Нужна была информация, как можно больше информации. Поэтому я собирался найти кого-нибудь, кто сможет проводить меня к ректору. Двух юных девушек я отмел практически сразу, также как и большую компанию, идущую к воротам. Высокого парня в очках и с раскрытой книгой в руках тоже решил не беспокоить. Преимущественно потому, что сам не любил отрываться от книги. А вот молодая женщина в черной форме, с зелеными и фиолетовыми знаками наставника на рукаве должна была подойти идеально.

   - Высокородная, - я совершил церемониальный поклон. - Не соблаговолите ли Вы потратить на меня несколько минут Вашего драгоценного времени?

   - Конечно, конечно, - женщина захихикала, прикрывая рот ладонью. Интересно, что в стандартном обращении к благородной вызвало ее смех? Возможно, применяемые мной нормы этикета архаичны или неуместны?

   - Не могли бы Вы указать дорогу к ректорату. Или хотя бы подсказать, кто может меня проводить, - я рискнул отбросить нормы классического этикета и перейти к обычной разговорной речи.

   - Я тебя провожу. Нехорошо отказывать такому любезному юноше, - она широко улыбнулась.

   - Примите мою искреннюю благодарность. Я готов идти по следам Ваших ступней, - черт, опять сорвался на этикет. Ну что же в нем такого смешного?