Дворцовые тайны. Соперница королевы

Сразу же после похорон отца было зачитано его завещание, и Нед проследил за тем, чтобы все условия этого документа были выполнены. Неду достались почти все земли и имущество отца, но и другие дети и прочие родственники не были обижены. Что касается меня, то отец, видимо, счел, что я так и не выйду замуж, посему он отказал мне те деньги и имущество, которые предназначались мне в приданое. Теперь благодаря его последней воле я могла существовать безбедно до конца жизни, хоть и не купаясь в роскоши. Меня переполняло чувство невысказанной признательности покойному, от которого слезы наворачивались на глаза. Куда подевались мои хваленые самообладание и сдержанность?

Я плакала, я молилась, я с ума сходила от беспокойства за Гэльона, скрывавшегося в полном одиночестве на холодном чердаке.

На похоронах я увидела Уилла. Дормеры и Сеймуры породнились в результате женитьбы Годфри Сеймура на сестре Уилла, и Уилл прибыл в Вулфхолл как представитель своего семейства, чтобы высказать нам приличествующие случаю соболезнования. Только взглянув на него, я вспомнила еще об одном Сеймуре, которого на похоронах не было: о Генри, сыне Неда и Кэт, от которого отказался его отец. Уилл покровительствовал моему племяннику и пристроил его ко двору Генри Фицроя. Юный Генри — вот кто мне поможет! Мой племянник находился в Лондоне и мог бы снабжать Гэльона всем необходимым.

Я отозвала Уилла в сторону и рассказала ему все без утайки: как и для чего королева пыталась подкупить Гэльона, почему мой возлюбленный боится за свою жизнь, отвергнув ее домогательства. Я открыла Уиллу, где скрывается Гэльон, и попросила тайно поручить Генри заботу о нем. Почему бы Уиллу не защитить Гэльона от Анны? Ведь именно Уилл предупредил меня о том, что королева замыслила извести ядом Генри Фицроя.

Слова моего бывшего жениха до сих пор звучали у меня в ушах: «Любой, кто встает у нее на пути, оказывается в смертельной опасности». Гэльон отказал Анне и сейчас представлял для нее слишком большую угрозу. Если стекольщику поверят, Анна из охотницы превратится в дичь: получается, что Гэльон — тот, кто стремится защитить законное престолонаследие, а Анна — государственная изменница.

Уилл немедля направил верного человека в Лондон с наказом разыскать юного Генри и передать ему мою просьбу, и у меня словно гора с плеч свалились. Я провела несколько недель в Вулфхолле, уверенная в том, что за время моего отсутствия ничего плохого с моим любимым не случится.

Как же я ошибалась и какую страшную цену заплатила за свою ошибку!

Теперь я должна написать о самом страшном, что случилось в моей жизни. Я не хочу подбирать для этого слова. Я боюсь поверять их бумаге. Но без этого моя история будет неполной и дальнейший ход событий покажется бессмысленным. Только это заставляет меня взяться за перо. И да смилуется надо мной Господь, пока я вывожу эти горькие строки.

Вернувшись в Лондон, я дождалась ночи и прокралась на конюшню, над которой я оставила Гэльона. Я позвала его по имени — никто мне не ответил. Я подождала и опять позвала. Тишина…

Путаясь в своих пышных длинных юбках, лишенная помощи сильных и заботливых рук Гэльона, я с трудом взобралась на сеновал, но не нашла там ничего, кроме кучки одежды и тарелок с остатками еды, за которые беспощадно дрались крысы. Я в ужасе отшатнулась, испугавшись омерзительных грызунов. Где же мой Гэльон? Где Генри?

Несмотря на поздний час, я отправилась на поиски Уилла: он не может не знать ответов. «Вполне возможно, что он перевел Гэльона в более безопасное место…» — тешила я себя надеждой.

Но слуги сказали, что Уилл сопровождает Генри Фицроя. Принц со всем своим двором отбыл на охоту в лес на несколько дней. Я была уверена, что мой племянник Генри, будучи любимым спутником и телохранителем принца, отправился с ним.

Сходя с ума от страха и беспокойства, я вернулась в покои королевы и пробралась в нашу опочивальню, ибо знала — до утра я не узнаю ничего нового и не смогу ничего сделать. Я попыталась заснуть.

Утром нас, фрейлин, призвали в покои Анны. Одно из окон в ее спальне, как я заметила, было задернуто занавесом из толстого черного бархата, перекрывавшим доступ солнцу. При этом скудном освещении наши лица казались мертвенно-бледными. Анна лежала в постели в ночной рубашке из мягчайшей шерсти, закутавшись в отороченную мехом мантию. В комнате стоял холод, несмотря на горевший в камине огонь. Я дрожала и ежилась — от страха и от холода, царившего в просторной опочивальне.

Анна отдавала нам распоряжения. Мы должны были подготовиться к визиту французского посла и других приближенных Франциска I. Французов ожидали через день-два, и до их приезда предстояло много сделать, чтобы достойно принять почетных гостей. Король очень рассчитывал на этот визит, чтобы еще раз укрепить хрупкие связи между Англией и Францией перед лицом вновь возникшей угрозы, которую представлял собой император Карл.

— Я плохо себя чувствую, — устало сказала Анна.

— Смеем ли мы надеяться, что Ваше Величество снова в тягости? — спросила Бриджит.