Дворцовые тайны. Соперница королевы

— Джейн, хочу поговорить насчет нашего будущего, — и неловко замолчал. Тема эта для него явно была болезненной. — Мой отец твердит, что в один прекрасный день Чиверинг-Мэнор будет моим, но когда этот день настанет, я не знаю. В поместье есть отдельный маленький домик, который отец готов мне предоставить, но поскольку мои обязанности удерживают меня в Лондоне…

— Как и мои обязанности — меня, — прервала его я. — Я совершенно согласна с тобой, Уилл. Домик нам не годится.

Уже произнося эти слова, я вспомнила: а ведь когда-то мы с Уиллом мечтали о любой крыше над головой, чтобы зажить совместной жизнью. Но это было еще до Гэльона.

Не успела я перевести дух, обрадовавшись, что Уилл не настаивает на браке, как он несколькими словами буквально ошеломил меня.

Произнося их, Уилл не глядел мне в глаза и не поднимал головы, словно чувствовал свою вину:

— Позволь предложить тебе, Джейн, — мы ведь договорились быть честными друг с другом, — прервать нашу помолвку. С учетом всех обстоятельств…

Я услышала сожаление в его голосе и нотку раскаяния. Мое согласие последовало с неприличной быстротой. Сбросив оковы этой затянувшейся помолвки, я почувствовала облегчение.

— Ты всегда будешь дорога мне, Джейн. Я буду лелеять тебя как сестру, я буду любить тебя по-родственному…

Я усмехнулась. В прошлом родственники Уилла (и ужасный проступок моего отца) воспрепятствовали нашему браку. Поэтому любые упоминания родственных связей приносили скорее боль и печаль, чем утешение. Или я думаю только о себе?

В тот вечер я раз за разом повторяла про себя последние слова Уилла. Живот у меня подвело от голода, ибо я не могла проглотить ни куска из того, что принесли к нашему столу с королевской кухни. Скоро я присоединилась к Бриджит Уингфилд и некоторым другим фрейлинам, готовясь отойти ко сну.

Так повелось, что в этот час перед сном мы вели друг с другом откровенные разговоры. В ту пору одна из молодых фрейлин Арден Роуз, дочь лорда Эджуотера, готовилась выйти замуж за дипломата, который собирался скоро отбыть во Францию. Девушка призналась, что побаивается, как к ней отнесутся придворные дамы при дворе Франциска, страшилась она и своего будущего мужа — человека властного и придирчивого. А Энн Кейвкант рассказала нам, что опухоль, образовавшаяся у нее в боку, растет, и даже личный врач короля не может сказать, сколько ей осталось. Она плакала и просила нас молиться за нее.

— Повитухи королевы довольны тем, как протекает ее беременность, — поведала нам всезнающая Бриджит Уингфилд. — Ребенок зашевелился. Они говорят, что это будет мальчик — такой же крупный и сильный, как и его отец. Он будет воином и рыцарем, обладателем многих талантов. Он будет вести себя по-королевски.

— Как ты думаешь, его назовут в честь отца? — спросила Арден Роуз. — Значит, он будет Генрихом Девятым?

Ни одна из нас не знала, что сказать на это. Анна ненавидела, когда мы начинали судачить о ее будущем ребенке, гадать, как его назовут и когда он появится на свет. Астрологи, конечно, сделали свои расчеты, но результат их держали в тайне.

— Ау нас уже есть Генрих Девятый, — вставила безутешная Энн Кейвкант. — Это Генри Фицрой.

— Тише, не дай Бог, тебя королева услышит, — шикнула на нее Бриджит. — Она спит и видит, как удалить королевского бастарда от двора. Они с королем постоянно ссорятся по этому поводу, особенно теперь, когда Фицрой должен взять в жены дочь герцога.

Генри Фицрой собирался жениться на своей давней нареченной Мэри Говард, дочери герцога Норфолка. Пышная церемония была назначена вслед за свадьбой короля. Придворные ломали голову: зачем король продолжает оказывать знаки внимания своему внебрачному сыну? Неужели он боялся того, что сын Анны не сможет стать настоящим королем? Или он хотел в дальнейшем посеять соперничество между двумя мальчиками — хилым бастардом и тем, кто еще даже не рожден?

— Свадьба назначена на пятое сентября, — рассказала нам Бриджит. — Мне удалось узнать, что в этот день состоится, по крайней мере, три других свадьбы. И все в одно и то же время. Три придворных принца женятся на трех девушках из окружения Мэри Говард.

Теперь Бриджит глядела прямо на меня:

— Мне кажется, одним из женихов будет твой старый поклонник Уилл Дормер. Я права?

Я открыла рот, а потом закрыла, не сказав ни слова. Так вот почему Уилл захотел расторгнуть нашу помолвку, хотя страсть, питавшая ее, давно погасла. Значит, он решил жениться на другой девушке.

— Да, — наконец обрела я дар речи, — да, он говорил мне, что собирается жениться.

— Когда-то он был такой красивый, — задумчиво произнесла Бриджит. — Неудивительно, что ты в него влюбилась. Ну, сейчас он растолстел сверх меры и прямо-таки пыжится от собственной важности. Тебе без него будет лучше.

«Да, наверное, Бриджит права», — подумала я. Но сердце сжалось от боли. Я все еще хотела мужа, дом, семью, детей. А теперь оказалось, что свою мечту я потеряла. Когда-то я делила ее с Уиллом. Знала, что никогда не смогу разделить ее с Гэльоном, как бы ни дорожила минутами близости с моим прекрасным стекольщиком.