Дворянин поневоле

– А воевал где? – тут же последовал новый вопрос.

– В Африке. Французский Иностранный легион. Списали по контузии. И шрам там же получил, – добавил Сашка, пальцем касаясь щеки.

– Это выходит, старый князь тебя случаем нашел?

– Угу. Я на Кавказе жить пристроился. Механиком работал и оружейником. Однажды на охоту пошел, а на обратном пути на горцев наткнулся, которые автомобиль одной графини трясли. Ее и слуг уже повязали, чтоб потом туркам продать. Вот и пришлось вмешаться. А она, как оказалось, портрет маменьки моей много раз видела. Говорят, я на нее шибко похож. Она и запомнила. А потом про историю ту деду рассказала. Он на Кавказ и приехал. Так и познакомились.

– Однако история, – удивленно протянул казак. – А ты вправду оружейником был?

– Правда. Говорю же, в этом револьвере, – тут Сашка качнул в руке оружие, – только ствол трофейный. Остальное я сам придумал и сделал. Еще винтовка есть. Магазинная, самозарядная. Тоже, кроме ствола, остальное моя работа.

– А чего ж не взял? – тут же подскочил казак.

– Там пружины слабые, – честно признал парень. – Да и целей под нее тут не будет. Там калибр такой, что коня с ног валит.

– Погоди, а к чему там пружины нужны? – не понял унтер.

– Ты напомни мне после, как дело закончим. В имение приедем, я тебе ее саму покажу. Там все и увидишь. Чего попусту воздух сотрясать?

– Добро, напомню, – истово кивнул казак, оглядываясь на сослуживцев.

Навострившие уши казаки дружно закивали, поддерживая его решение. Сашка только чуть усмехнулся, понимая их реакцию. Казаки войной жили, и потому такой интерес к невиданному оружию был понятен.

– А ахтанабиля твоя, она к чему сделана? – сменил унтер тему.

– Я ее блиндированную задумал, – вздохнул Сашка. – Такую, чтобы револьверная пуля не брала. Для деда.

– А ему-то зачем? – растерялся казак.

– На него уж при мне дважды нападали. Вот я и решил ему такую машину сделать, в которой всякие революционеры до старика добраться не смогут. Меня-то рядом не будет.

– А чего так? – не унимался унтер.

– Опальный я, – криво усмехнувшись, признался Сашка. – Императору не понравилось, что я несколько иностранцев, которые деду грозили, в расход пустил. Вот и приказал в дальнее имение на несколько лет уехать.

– Шо, сам государь?! – дружно охнули казаки.

– Сам, – коротко кивнул Сашка. – Но мне тут и лучше. Вон, и школу затеял, и цех свой механический поставил. Да еще один, оружейный ставлю. В общем, без дела не сижу.

– А шо в оружейном делать станешь? – подобрались казаки.

– Все думаю, как винтовку свою до ума довести, – улыбнулся парень. – Та, что я на Кавказе собрал, работает хорошо, но все в надежность пружин упирается. Не было там толковых сталей для таких пружин. Поставил из того, что найти получилось. Ну да ничего. Я в Юзовке уже литейщикам заказ сделал. Думают. Пробуют. Как найдут сплав подходящий, так и дело мое пойдет.

Тут один из казаков, вспомнив про готовящийся кулеш, с тихой руганью сорвался с места и кинулся снимать котелок. Засадники дружно рассмеялись и потянулись к костру. Рассевшись в кружок, они дружно достали ложки, и казаки настороженно уставились на парня. Сообразив, что является в этой команде старшим и по происхождению, и по должности, наниматель как-никак, Сашка коротко перекрестился и запустил ложку в котелок. Ели не спеша, по очереди черпая горячее, ароматное варево.

Подчистив котелок, они запили кулеш квасом и снова вернулись к опушке рощи. Ждать. Кошевой, или как он там назывался, отправился мыть посуду, а остальные, рассевшись на траве, дружно уставились на Сашку. Парень думал, что разговор уже окончен, но как вскоре выяснилось, поторопился. Вопросов у казаков было много. Сашка даже слегка охрип от рассказов, но слушали его внимательно, то и дело уточняя некоторые моменты его не долгой, но бурной жизни.

Как оказалось, слухов по станицам и деревням о нем ходило много, и далеко не все были приятными. За некоторые, знай Сашка о таком раньше, мог бы и рожу болтуну набить. Так, например, кто-то ляпнул, что он собирает в свою школу сирот не просто так, а для продажи их потом туркам. Другой и того хлеще. Вот за такое парень точно бы глотку перегрыз. Казаки, сообразив, что подобные темы при нем лучше не поднимать, коротко поведали ему об этой бредятине и тут же задвинули тему подальше. Как потом выяснилось, все упиралось в то, что он не делал попыток завести себе любовницу из местных красоток.

Рассказывали ему об этом вполголоса и пряча глаза. Вздохнув, Сашка мрачно покачал головой и, тихо выругавшись, ответил:

– Я хоть и князь теперь, но детство свое помню и потому никогда не стану бесправного ради смеха унижать. И с девками крестьянскими тоже баловаться не стану. Нет в том чести. И правды нет, – закончил он, зло скрипнув зубами.

– Ты это, сиятельство, Ляксандра Викторович, не серчай на нас. Мы-то все это не со зла рассказали, – смущенно забормотал унтер. – Говорю же, слухи всякие бродят.

– Да я не на вас, а на болтунов тех, что такую гадость придумали, злюсь, – отмахнулся Сашка. – Знать бы, кто это придумал, своими руками бы язык вырезал.