Дворец (СИ)

— Есть разница, сэр Голд. Я искал Гилберта для себя, зная, что жить мне осталось недолго. А не для этой сволочи Отто, будь он трижды проклят!

На второй черно-белой фотографии, лежащей на столе перед стариком, запечатлен ветхий пожелтевший от старости журнал посещения Мискатонского Университета за 1930 год. В нем значился автограф Роберта Дуано, отметившегося в тайном учебном заведении 2 февраля в час пополудни.

— Ничего, — я ткнул пальцем в ряд подписей на фото. — За девять лет поисков, еще до Пробуждения, я не нашел вообще ничего про Мискатонский Университет в штате Массачусетс. Ни адреса, ни списка преподавателей, ни списка изучаемых дисциплин. Данные о нем стерли не мы, тогда еще примитивные земляне. А вы — пришлые Пробужденные. Однако есть один интересный документ, о котором я узнал всего год назад! Фрагмент рукописи «Потерянный человек» Гилберта Бейтса, начатый еще в 1739 году.

На стол упала папка документов из сейфа Еремея Рублева-Лебедева. Майор Лейх не знал, что с ней делать после смерти друга, но мне она как раз пригодилась. Внутри папки лежат ксерокопии рукописи Гилберта.

Увидев документ, Роберт побледнел, смотря на меня умоляющим взглядом.

— Не надо…

— Нет, надо! Я знаю, что Бейтс в 1930 году собрал в Штатах группу своих сторонников из числа Пробужденных. Вы назвали себя Мискатонским университетом. Прежний старейшина-вестник от Дворца Кроноса, Исфир Кронос, также был с вами. Он погиб. От Колумбоса, Магбы тоже были сторонники. Они тоже вскоре умерли, едва успев найти себе замену. Я знаю, что в 1893 году, в Битву вступили 77 Дворцов. Двоих убили конкуренты. Но оставшиеся трое… они умерли в короткий период времени, с 1931–1932 года. В Штатах! Одного, Арглая Чезаре, нашли в стене, сросшимся с камнем и выражением ужаса на лице. Его ладонь срослась с каким-то артефактом.

На стол ложится еще одно фото.

— Второй, Эмануэль Кавалье, идя по улице Нью-Йорка, был разрублен неизвестно чем в районе шеи. Нападавший отсутствовал как таковой. Голова бедняги по неизвестным причинам прожила еще шесть дней. И это в мире, где и маны-то толком не было.

— Прошу вас, Джон, — Роберт шептал, бледнея на глазах. — Не надо! Не лезьте в это дело.

— Третий, представитель Дворца Асагути, единственная дама среди вас. Мидзуки Кёко! Я видел пленочную запись, Роберт…

— Не надо…

— Она растворялась у вас на глазах.

На стол падает еще одна фотография, найденная в архивах столетней давности из штата Массачусетс. Заголовок местной газеты из крохотного городка штата Массачусетс гласит «Неумирающая женщина — она совсем не чувствует боли».

Увидев фото, Роберт зажмурился. Ему было больно видеть то, что на ней изображено.

— Мы не знали во что ввязались, Джон…Во что Гилберт нас втягивает…

— Сначала растворилась кожа, потом мышцы, органы, — я продолжал давить на Роберта, желая услышать ответы. — Даже когда от Мидзуки остался скелет, лишенный намеков на эмоции и признаков знакомого вам человека, она всё еще была жива, Роберт. Вы сами убили ее из сострадания.

Однако первые неудачи членов сообщества Мискатонского университета принесли свои неожиданные плоды. В тот же год в Чикаго началась эпидемия кошмаров, сводящая людей с ума. Причем сорок шесть сюжетов разных снов у разных людей повторялись из ночи в ночь в течение трех месяцев. На основе этих кошмаров члены Мискатонского сообщества написали свое произведение «Безымянные культы», описывающее ритуалы поклонения неизвестным богоподобным существам.

Затем Исфир Кронос в припадочном состоянии с пустым взглядом начал вещать послание последнего гиперборейца Эйбона. В итоге бедолага сошел с ума и покончил с собой. В 1936 году Гилберт закрыл Мискатонский Университет и покинул мир Земли.

Всё это я узнал из второй части рукописи «Потерянный человек», обнаруженной в сумке-хранилище старейшины Ай-Ай, погибшего во время битвы за Пермь. Из его же записей, удалось узнать, что не так давно, меньше года назад, на Земле, а точнее во всё том же Чикаго, эпидемия кошмаров повторилась. Причины неизвестны. Возможно нечто, вызвавшее жуткие сновидения, в прошлый раз не добилось желаемой цели.

Чем больше я узнавал о Гилберте, тем больше вопросов у меня возникало. Как ему удалось собрать вокруг себя столько людей, считающих друг друга конкурентами? Почему как исследователь, уже тогда знавший об углеродном анализе на возраст, Бейтс в своих рукописях утверждал, что Антарктиды шестьсот лет назад не существовало? Он называл ее «Неведомой Южной Землей» и намекал на то, что члены Мискатонского университета посещали Город Мертвых еще до того, как Аид устроил там блокаду.

— Почему, Роберт? — один вопрос мне не давал покоя. — Почему Бейтс назвал свою рукопись «Потерянный человек»? Почему Гилберт в первой части книги, описывая Мискатонский Университет, сказал: «Они-то и размотали клубок истории дремлющей крови, чьи следы почти стерлись из летописей».

Сидящий напротив меня старик вдруг нервно и весьма противно рассмеялся.