Двор мёда и пепла

Еще один резкий рывок за цепь — и я упала в воду. Сделав глубокий вдох, позволила дернуть себя вниз. Не потому, что не хотела драться, а потому, что ныряльщик должен был проплыть мимо меня. Если я попытаюсь спастись сейчас, он меня остановит.

Я открыла глаза — все размывалось вокруг — и наблюдала, как водолаз прикрепляет цепь ко дну. Снаружи бассейна началась сутолока: фейри подступали поближе, чтобы посмотреть, как я умираю. И мой отец хотел, чтобы я их спасла!

«Сосредоточься, Каллик, сосредоточься!» — упрекнула я себя.

Ныряльщик — водяной фейри — проплыл мимо, его голубые волосы развевались, как будто здесь было течение.

— Ты заслуживаешь этой смерти, — сказал он четко и ясно, словно мы находились не под водой.

Потом я осталась одна.

Он уплыл, а на меня смотрели злобные глаза фейри, наблюдавших, как я опустилась на дно резервуара и встала лицом к ним.

«Может, тебе стоит просто умереть с достоинством, Каллик. Как умерла твоя мать».

Возможно, я бы так и сделала, если бы не увидела возле бассейна ее.

Цинт.

Ее руки были прижаты к стеклу, и я рванулась к ней.

Богиня, я не хотела, чтобы ей пришлось смотреть, как я умираю. Как она вообще здесь оказалась? Она улыбнулась, хотя улыбка получилась зыбкой, и одними губами произнесла одно слово: «Держись».

Клянусь левым яйцом Луга, меня что, спасают? Когда в жизни такое бывало? Мне всегда приходилось быть сильной. Той, кто держит себя в руках.

Внезапно раздался глубокий грохот, пославший волну по воде, и у меня изо рта вырвался поток пузырьков. Я увидела, что возле бассейна дерутся. Сверкают мечи. А потом кто-то резко ударил топором по стенке. Она не разбилась.

В моей груди тяжело стучало, мне нужен был воздух.

Держись. Я просто должна держаться.

Еще один удар топора.

Цинт умоляюще смотрела на меня.

Вопли. Взрыв.

Я ничего не видела. Я не могла дышать.

Они не поспеют вовремя. Я утону.

Еще больше пузырьков вырвалось у меня изо рта — я не смогла удержаться… и вдохнула полную грудь воды. Она обжигала, я горела изнутри.

Каскад образов проносился у меня в голове. Фаолан, Цинт, Руби, мой отец и Адэр. Улыбающаяся мама гладит меня по щеке.

Моя магия разлилась и во мне, и в воде, становясь все более темной, пока индиго не сделался почти черным, заполнив бассейн.

Мне нужно выбраться.

«Твое имя означает “молния”».

Как молния, которая поразила меня в лесу, отбросив напавшего на меня зверя. Может, то была моя молния?

Цепляясь за эти слова, я изо всех сил притянула магию, разлившуюся вокруг и внутри меня. Ослепительное пламя осветило темное индиго, и резервуар разлетелся вдребезги от сокрушительного удара молнии.

Стекло взорвалось, вода брызнула во все стороны, и я упала на колени. Кашляя, давясь жидкостью в легких, я едва заметила, как кто-то снял с меня кандалы. Потом меня перекинули через очень большую, широкую спину.

Фырканье и рев разорвали воздух. Кто-то поддерживал меня, помогая сидеть на спине одного из сухопутных келпи: эти существа мчались по улицам прочь от замка, отбрасывая всех фейри, оказавшихся у них на пути. Я цеплялась за руки моего спасителя, цеплялась за невероятность того, что все еще жива.

— Цинт!

— Она следом, не беспокойся, — сказал Лан мне на ухо, согревая своим теплом. — Вы с нами, ваше величество. Вы со мной.

Так я оказалась в объятиях Фаолана, который увозил меня от верной смерти.

Но можете назвать меня чересчур осторожной — у меня было подозрение, что я еще далеко не в безопасности. Потому что, пока я жива, каждый грех Адэр ожидал своего разоблачения.

— С Адэр мы еще не покончили, — сказала я. — Ни в коей мере.

Он улыбнулся.

— На это я и рассчитывал.