Двор Крыльев и Гибели

Еще молитвы и ритуалы, затем Тамлин был призван к другой стороне алтаря, чтобы зажечь свечу для душ, потухших в прошлом году — и теперь вернуть их в объятия света. И так до тех пор, пока не встало солнце.

Облака начали розоветь позади их.

Юриан так же был призван вперед для прочтения финальной молитвы, которую я попросила Ианфе добавить в честь воинов, которые сражались за нашу безопасность.

И тогда мы с Люсьеном остались одни в круге травы перед алтарем и горизонтом позади нас, толпой позади нас и по бокам.

По принятой им позе и стреляющему взгляду я поняла, что сейчас он думает о молитвах и том, как я работала с Ианфе на церемонии. Как он и я остались на этой стороне линии, когда солнце почти прорвалось в мир, и остальные были отвлечены.

Ианфе шагнула к краю холма, ее золотистые волосы свободно спадали по ее спине, когда она подняла руки к небу. Место было выбрано заранее, точно как и расположение ее рук.

Она делала такие же жесты на Зимнее Солнцестояние, стоя в помеченном месте, где солнце поднималось между ее поднятых рук, наполняя их светом. Ее последователи незаметно отметили место в траве резным камнем.

Медленно золотой диск солнца прорвался сквозь туманную зелень и синеву горизонта.

Свет наполнял мир, чистый и сильный, стреляя на нас.

Спина Ианфе изогнута, ее тело лишь сосуд для света солнцестояния, и я видела ее лицо, освещенное в праведном экстазе.

Солнце взошло, позолоченная нить эхом прошла по земле.

Толпа начала перешептываться.

Затем вскрикнула.

Не из-за Ианфе.

Но из-за меня.

Из-за меня, сияющей и чистой в белом, начинающей светиться дневным светом, когда путь солнца пролегал прямо через меня.

Никто не удосужился проверить или хотя бы заметить, что камень-метка Ианфе сдвинут на пять футов влево, слишком занятые моим прибытием, чтобы заметить призрачный ветер, пронесшийся по траве.

Ианфе заметила позже всех.

Она повернулась, чтобы увидеть, как сила солнца не наполняет ее, не благословляет ее.

Я освободила силу, которую выпустила в Хайберну, и мое тело раскалилось добела, когда начала светиться. Чистая, как день, чистая, как звездный свет.

— Разрушительница Проклятий, — пробормотал кто-то. — Благословенная, — прошептали другие.

Я приняла удивленный вид, удивленная и все же принимающая выбор Котла. Лицо Тамлина было искажено шоком, близнецы всего лишь озадачены.

Но я повернулась к Люсьену, мой свет ярко отражался в его металлическом глазу. Друг, просящий другого о помощи. Я поднесла к нему руку.

Я могла почувствовать, как Ианфе с трудом сдерживается, пытаясь найти способ остановить это.

Возможно, Люсьен тоже. Так как он взял мою руку, а затем опустился на колено на траву, прижимая мои пальцы к своему лбу.

Как стебли пшеницы на ветру, остальные тоже упали на колени.

Потому что на всех церемониях и ритуалах жертвоприношения Ианфе никогда не подавала никаких признаков силы или благословенности. Но Фейра Разрушительница Проклятий, которая спасла Прифиан от тирании и тьмы…

Благословенная. Святая. Уничтожающая зло.

Я позволила своему сиянию распространиться, пока оно не перешло и на поклонившегося Люсьена.

Рыцарь перед своей королевой.

Когда я посмотрела на Ианфе и снова улыбнулась, то позволила себе немного побыть волчицей.

По крайней мере, празднование осталось таким же.

Как только шум и трепет иссякли, как только мое свечение исчезло, когда солнце поднялось выше моей головы, мы направились к близлежащим холмам и полям, где те, кто не присутствовал на церемонии, уже услышали о моем маленьком чуде.

Я держалась около Люсьена, который потакал мне, поскольку все, кажется, разрывались между радостью и трепетом, вопросами и заботой.

Следующие шесть часов Ианфе пыталась объяснить, что произошло. Котел благословил её избранного друга, говорила она всем, кто слушал. Солнце изменило свой путь, чтобы показать, какую радость испытывает по случаю моего возвращения.

Только её последователи действительно обращали внимание на ее слова, и то половина из них проявляла лишь незначительный интерес.

Тем не менее, Тамлин был настороженнее всех, как будто это благословение каким-то образом расстроило меня, как будто он вспомнил о таком же свете в Хайберне и не мог понять, почему это так его беспокоило.

Но долг заставил его выражать благодарность и добрые пожелания своим подданным, воинам и меньшим лордам, предоставив мне свободу передвижений. Меня то и дело останавливали воодушевленные Фэ, обожающие меня, и хотели дотронуться до моей руки, немного поплакать возле меня.

Раньше я бы съежилась и вздрагивала. Теперь я блаженно принимала их благодарности и молитвы, благодаря их, улыбаясь им.

Некоторые из них были искренними. Я не ссорилась с жителями этих земель, пострадавших вместе со всеми остальными. Нет. Но придворные и стражники, ищущие меня… Для них я делала представление. Благословленная Котлом, звали они меня. Это честь, просто отвечала я.

Я повторяла эти слова снова и снова, во время завтрака и обеда, пока не вернулась в дом, чтобы освежиться и отдохнуть.