Двойная жизнь. Часть I: защитница веры

Я слышала гомон в задних рядах. Слышала, что люди передают мое имя друг другу, и, вернувшись к фонтану, запрыгнула на его бортик, поднимая руки и чувствуя, как холодный ветер тут же забирается под плащ.

– Послушайте меня, народ Андарии! Я – Эвелин Латисская, дочь Рудольфа Четвертого Латисского и Изерды Северной Звезды. Но я – андарийка! – Заметив непонимание на лицах ближайших ко мне людей, я мысленно чертыхнулась. Очевидно, подобное название не было тут в ходу. – Я родилась здесь, Андария – мой дом! Сегодня я не принцесса, сегодня я – проситель. Я иду в храм просить за всех нас у Светозарной. За то, чтобы она сберегла наш народ. – Морозный воздух обжигал горло, мне приходилось говорить достаточно громко и я чувствовала, как уже начинаю подхрипывать. – Я знаю, сейчас непростые времена для нашего королевства, но я и мой отец, мы пытаемся сделать все, чтобы война обошла вас стороной.

– Так выйди замуж! – вдруг раздался из толпы насмешливый мужской голос, и несколько человек поддержали его согласным гулом. Я, сжав кулак за спиной, медленно выдохнула.

– Если не будет другого варианта – выйду, – я вздернула голову вверх, ища взглядом говорившего, – только прежде чем делать это и продавать наш народ в служение богу Дракону, может быть, мне стоит чуть-чуть побороться за свою свободу? Или ты, крикнувший мне из толпы, уже готов предать Светозарную и радостно спрятаться под чешуйчатую лапку, м-м-м? Выйди сюда, вперед, покажи свое лицо, смельчак! – Я чувствовала, как гнев распаляет меня, чувствовала жар в груди и видела, что мои слова находили цель. Вперед никто не вышел, и я кивнула. – Ничего, я буду смелой. За тебя, крикун. И за вас всех, народ Андарии, но прежде чем лечь на жертвенный алтарь, я хочу спросить ту, которой мы молились со времен божественной войны, помнит ли она о нас. Это ли ее замысел и ее план?

Народ молчал, молчала и я, чувствуя капельку пота, предательски ползущую по затылку на шею.

И вдруг, словно гром среди неба, прозвучал тонкий женский голос, который я сегодня уже слышала:

– Славься, Эвелин, принцесса Андарии! – Конопатое лицо и непокорные русые завитушки. Я улыбнулась ей, чувствуя уже не жар, а тепло, разливающееся по телу.

– Славься! СЛАВЬСЯ! – грянул нестройный хор, сливаясь в единый общий рев. Толпа рванула вперед, и я, даже не успев испугаться, только вцепилась в сумку крепче, чувствуя, как меня усаживают на плечо и несут дальше по центральной улице.

Меня передавали с плеча на плечо, наверное, с десяток раз. Я пожимала сотни рук, тянущихся ко мне со всех сторон, и мне казалось, что весь мир стал огромным ликующим людским морем. И вот меня, встрепанную, ошалевшую от эмоций – своих и чужих – поставили на ноги, прямо перед первой ступенькой белокаменного храма, на крыльце которого ожидали служители в золотых одеждах.

– Принцесса Эвелин. – Высокий худой мужчина в расшитом жемчугом одеянии выступил вперед, спускаясь мне навстречу. Он сурово оглядел ликующую за моей спиной толпу и снова перевел взгляд на меня. – Кажется, вы хотели придти сюда своими ногами, а не на чьей-то спине.

– Я люблю свой народ, а они любят меня, – ответила я громко, глядя прямо в глаза служителя храма, в его бесцветные, чуть навыкате глаза, которые смотрели на меня с досадой.

– Покажите вашу сумку, принцесса. Я должен быть уверен, что вы не принесли с собой еду.

Стерпев и эту шпильку, я сняла сумку и положила ее на землю.

– Сниму еще и плащ, чтобы вы точно были уверены, что я ничего не пронесла под ним. – Распустив завязки, я спустила с плеч тяжелую ткань и покрутилась перед Верховным жрецом (а кто еще мог обладать достаточной наглостью для подобных заявлений?), потом попрыгала на месте, не сводя взгляда с рыбьих глаз, демонстративно вытащив из сумки две книги, потрясла их страницами вниз, а потом и пустую сумку перевернула. – Вы довольны?

Мужчина поджал губы и отошел в сторону.

– Ее Высочество Эвелин Латисская входит в храм для молитвы. Да прикоснется к ней Светозарная!

Я молча кивнула жрецу, перевесив плащ через локоть, сложила книги обратно в сумку и поднялась по ступенькам, к массивным храмовым дверям.

Шаг, другой, я вошла внутрь и створки за мной начали закрываться. Тяжелые, каменные, толщиной с мою голову, не меньше. Я дождалась, пока они захлопнутся с характерным стуком, и перевела дыхание.

Плащ и сумка легли на скамью, а я подошла к возвышающейся у дальней стены статуе женщины, вокруг которой горело не меньше сотни свечей, плавающих в бассейне возле ее ног.

«Ну что ж, Светозарная, давай попробуем познакомиться».

4. Глава о мышах, молитвах и яблоках