Двойная жизнь. Часть I: защитница веры

И повинуясь внезапному порыву, я обняла человека, который был мертв для меня двадцать девять лет моей прошлой жизни, чувствуя, что обрела что-то новое и очень дорогое мне.

«Отец… тебя никогда не было. Всю мою жизнь, и теперь… теперь эта странная, пугающая ситуация, чужое тело, чужой мир и чужой человек, которого я, тем не менее, называю своим отцом даже мысленно. Мои ли это чувства? Честна ли я сама с собой и с этим уставшим, так много потерявшим человеком?» – мысли вихрем пронеслись в моей голове, пока тяжелая и теплая ладонь не легла мне на плечи.

– Мне все еще тяжело свыкнуться с мыслью, что ты – это не ты. Но… – король отодвинулся и поправил корону-обод у меня на голове, – ты словно бы стала больше похожа на мать, чем на меня. Это хорошо для нашего маленького вранья. И хорошо для меня. Я совсем стал забывать, что ты ее дочь тоже, ровно столь же, сколь и моя, а она не простила бы мне, отдай я нашу дочь как откуп, без боя.

Я кивнула, рассматривая его лицо, и думала о вещах, которые сейчас были так невозможно далеки от меня: о том, смогу ли я познакомить маму с ним, смогу ли показать ему свой мир и сможет ли он когда-нибудь простить себя за то, в чем никогда не был виноват – в смерти Изерды из этого мира.

Вздохнув, я опустила взгляд и прошлась по кабинету, хрустя осколками светильника под туфлями. Встав возле окна, я вдохнула прохладу, идущую от камня замка, и обернулась на отца, снова рассматривающего мои записи, намереваясь что-то сказать, как вдруг мир перед глазами поплыл и я почувствовала, как подкашиваются ноги.

– Эва! – отец бросился ко мне и громким окриком позвал стражу. – Магистра сюда, живо! Эва, доченька, что с тобой? – Грубая ладонь коснулась моего лба, словно освежающий ледник. – Ты вся горишь, Эва, ты слышишь меня? Смотри на меня, Эва! – Голос отца прорывался сквозь мутную пелену, не давая мне нырнуть в нее, связывая меня с этим миром. В рот полилась вода, я кашляла, хватая ее вмиг пересохшими губами, пытаясь проглотить. А еще через мгновение, ощутив пьянящий запах цветущего луга, я погрузилась в небытие. Снова. Как меня это уже достало!

3. Глава, в которой есть пострадавшие

В мире есть столько интересных вещей,

которые я не умею делать вообще.

Я все их хочу научиться уметь.

Ну если не все, то хотя бы треть.

«Жизнь». Группа «Обними кита»

Передо мной под касаниями беспечного ветра колыхались уже знакомые цветы. Запах лугового меда ударил в нос, но теперь он казался тошнотворно приторным, отдающим болезненной мигренью в висках. Я, приложив пальцы к голове, медленно обернулась и увидела неподалеку от себя парящую в воздухе тень, похожую на женский силуэт. Она то уплотнялась, то снова таяла, словно бы ей не хватало сил для того, чтобы появиться. Стоило мне сделать несколько шагов к ней, как она протянула ко мне руки, а потом сложила их в молитвенном жесте. Я медлила, не решаясь прикоснуться к неизвестному, тень, не издавая ни звука, все так же тянулась ко мне, не сдвигаясь с места, потом упала на колени, и я вдруг увидела призрачный силуэт длинной косы, переброшенной через плечо. Могла ли это быть Ольга? Я сделала шаг вперед и протянула к плечу тени руку, и в тот момент, когда мои пальцы почти коснулись ее, я вдруг услышала где-то на самом краю своего сознания тихий, отчаянный крик. Ольга! Отдернув руку, я увидела, как тень уплотнилась и одновременно с этим – потеряла человеческие очертания и бросилась ко мне. Время замедлилось: сгусток тьмы летел в мою сторону бесконечно долго, а я падала спиной назад, в цветущую траву, и в воздухе, между мной и атакующей меня тварью, вдруг возникла маленькая серебристая звездочка. Она вспыхнула, вытягивая свои лучи по направлению к летящей тени, и та попыталась словно бы извернуться, избежать неминуемого столкновения… и разлетелась на куски под острыми серебряными лезвиями.

Вынырнув, словно из глубокого омута, я судорожно вздохнула, и надо мной тут же склонились два лица: одно принадлежало Рудольфу, а второе – незнакомому мне мужчине, седому, с благообразной ухоженной бородой и внимательным, острым, беспокойным взглядом.

– Эва, ты пришла в себя! – Отец попытался обнять меня, но старец его остановил властным жестом и, пробормотав под нос что-то на знакомо звучащем, но непонятном языке, протянул ко мне ладонь. Я недоуменно уставилась на его руку, а потом вдруг ощутила странное покалывание в голове и поняла, что источником этого ощущения был старик.

«Ты что, пытаешься читать мои мысли?!»