Двойная жизнь Чарли Сент-Клауда

— Вызывай меня по рации, если что-то понадобится, — сказал Тинк, направляясь к борту. — И знай: я без тебя буду сохнуть и чахнуть.

— Не забудь взять побольше хот-догов, когда будешь смотреть сегодня игру, тогда не зачахнешь.

— Я за тебя парочку съем.

Тинк спрыгнул с борта шлюпа на причал, и Тесс повернула ключ в замке зажигания. На корме заурчал вспомогательный двигатель. Девушка уже положила руку на рычаг газа, как вдруг у нее за спиной раздался такой знакомый голос.

— Эй, моряк, — обращалась к ней с причала немолодая — хорошо за пятьдесят — женщина, чьи седые волосы никак не хотели лежать спокойно, даже прижатые ободком противосолнечного козырька. — А как насчет поцеловать старушку на прощание?

Грейс Кэрролл ростом была не ниже дочери и, несмотря на перенесенную несколько лет назад операцию и вживленный в тазобедренный сустав имплантат, двигалась уверенно, по-своему даже изящно, и сейчас шла по причалу весьма и весьма бодрым шагом.

— Я на кухне была, смотрю — а ты тут на мачту лезешь, — сообщила она дочери. — Дай, думаю, схожу на пристань — хоть поздороваемся, а то сто лет не виделись.

— Ой, мама, извини, — смутилась Тесс. — Я и позвонить забыла. Совсем замоталась. Столько дел…

— Ты обо мне не беспокойся, — поспешила успокоить ее Грейс, легко поднимаясь на борт шлюпа. — У меня тут тоже полно дел было. Я организовывала очередной благотворительный обед — он будет на следующей неделе. — Грейс долгие годы входила в правление Женского гуманитарного общества — старейшей городской благотворительной организации, основанной в начале девятнадцатого века после одного страшного шторма, оставившего вдовами семьдесят пять марблхедских женщин. — Ты, главное, там поосторожнее, — по привычке напутствовала она дочь. — И кстати, не забудь: я рассчитываю на тебя — заглянешь к нам на мероприятие, порадуешь моих старушек?

— Само собой, — заверила ее Тесс. — Ты за меня не волнуйся.

— И не забудь, что в среду ко мне приедут с телевидения, канал WBZ, — хотят взять у меня интервью про твое участие в регате. Ты лучше заранее меня проинструктируй, что им говорить, а не то еще сболтну что-нибудь лишнее — тебе потом за меня краснеть придется. — Грейс хмыкнула, любовно оглядела «Керенсию» с носа до кормы и, помолчав, добавила: — Отец бы тобой гордился, а еще — он бы тебе просто обзавидовался.

Так бы оно действительно и было: отец на самом деле гордился бы дочерью и в неменьшей степени завидовал бы ей. Это он был вдохновителем всех ее побед и достижений — начиная с победы в классе детской регаты для дошкольников, которую она одержала, когда ей было всего пять лет. Именно он, отец, всегда учил Тесс жить свободно, даже дерзко, и стремиться все дальше и дальше, не успокаиваясь на достигнутом. «Ныряй за мечтой, — не раз цитировал он строки какого-то стихотворения, которое ему очень нравилось. — И живи любовью». [1]

Два года назад в жизни Тесс образовалась зияющая брешь — отец умер от инфаркта. Все попытки залечить эту рану, чем-то заполнить возникшую пустоту оказались тщетными. Вот она и решила выполнить его наказ — раздвинуть границы привычного мира и проверить саму себя: насколько далеко она сможет вырваться, чего сможет достичь. Свое кругосветное плавание Тесс мысленно посвятила памяти отца.

— Когда вернешься-то? — поинтересовалась Грейс у дочери.

— В воскресенье к ужину, а может, и раньше. Зависит от ветра.

— Хочешь, я к твоему возвращению уху сварю?

— Уху? Лучшей приманки для меня и не придумаешь.

Грейс погладила дочь по голове и сказала:

— Ты лучше вот что мне скажи: кого я буду кормить ужином по воскресеньям все то время, пока тебя не будет?

— Ну, это не вопрос, — заверила Тесс. — Тинка и Бобо.

— Бобо? Эту старую псину? Да он еще и меня сожрет, а потом и из дому выживет. Слушай, а ты его с собой взять не можешь?

— Я бы с удовольствием, но это против правил. По регламенту — никаких друзей-приятелей на борту.

— Дурацкие правила. Если человек выйдет в море с приятелем, кому от этого хуже будет? — Грейс умела сдерживать чувства и не высказывать вслух то, что ее в самом деле беспокоило. Впрочем, и Тесс умела расшифровывать тайные мысли матери. Ну почему ты до сих пор одна? Почему никак не уймешься? Почему не ответила на те два предложения выйти замуж? Усилием воли отбросив ставшую в последнее время навязчивой мысль, Грейс заставила себя улыбнуться и сосредоточиться на том, что происходило в данный момент. — Счастливого пути, — напутствовала она дочь. — Я тебя люблю. И кстати, не забудь, что ты еще обещала повидаться с бабушкой до начала регаты. Пусть обнимет внучку перед долгой дорогой.

С этими словами Грейс развернулась и собралась перебираться с палубы обратно на причал, но Тесс остановила мать, положив ей руку на плечо.

— Иди сюда, мама, — сказала она, притягивая Грейс к себе.