Двоечники по 9 мая

– А дальше мы с моими подругами перетащили спящих в ледник, где растерзанные тела советских солдат лежали, жизнь отдавшие, что б мы с вами живыми остались и могли разговоры разговаривать, учиться, работать и счастью радоваться. Наутро проснулись фрицы, а вокруг оторванные руки-ноги лежат, головы с белесыми глазами наших ребят с укором смотрят. И запах смерти стоит невыносимый. Закрыли мы их, чтоб они внимательно в эти глаза посмотрели. И свершилось чародейство: завыли молодчики нечеловеческими голосами, а к вечеру затихли, опять в людей превращаясь.

Открыли мы их с бабами к ночи звездной, вилы наготове держа, ибо сама до конца я не верила, что фашист вновь человеком стать сможет. Однако зря сомневалась: вышли, в пояс поклонясь, а потом и вовсе пали на колени, слезами горькими обливаясь, прощения прося. И спросил меня бугай, чем они могут милость заслужить. Как могут оправдаться перед невинными? Подумали мы с женщинами и вот как решили: с каждого дома по одному кормильцу убыло, осиротели дети, овдовели жены. Зима впереди и голод с холодом. Не переживет деревенька такого испытания. А это большая несправедливость. Поэтому эти четверо должны уравновесить миропорядок: остаться навсегда в наших краях, возместить ущерб и горе трудом честным и с собой привести еще шестнадцать сильных, крепких, верных помощников. Таким образом горе закончится и все на свои места встанет.

Ребята сидели не шелохнувшись, с таким изумленным видом, что никто из них даже не обратил внимания, что за окном давно стемнело.

А Мария Степановна неожиданно посмотрела испытующе на Антона глазами своими добрыми, голубыми-голубыми:

– Голова болит? – спросила она, разглядывая бордовые пятна на лбу.

А у старшеклассника и в самом деле раскалывалась голова: вчера вечеринка у него дома закончилась распитием родительского арсенала, состоявшего из двух бутылок коньяка, привезенных из поездки в Дербент, и одной бутылки водки. Оттого с утра будто металлическим обручем скрутило лоб и пошли эти предательские багровые пятна, портящие его красивое юношеское лицо.

– Немного, – промямлил мальчик.

Мария Степановна вытянула вперед руку, растопырив мозолистые трудовые пальцы, покрытые старческими пятнами, а Антон уставился на ее открывшуюся ладонь. А была она очень интересная: глубокие линии бороздили мозолистые бугры, сходясь посередине в большой многоконечной звезде. Вдруг Антону показалось, что линии задвигались и впрямь стали между собой соединиться в разнообразные крестики и звездочки, которые вспыхивали голубым сиянием. Он не мог отвезти взгляд от такого волшебного зрелища.

– Знаешь ли ты, Антоша, что значит счастливым быть? – спросила Мария Степановна.

– Не знаю, – безвольно проговорил старшеклассник.

– Это означает – знать и помнить, кто ты есть на самом деле. Откуда ты родом и кто твои родные, их история. Гордиться и любить место рождения – свою землю и страну. Уважать крепко отца и мать и старших… Всему вопреки идти вперед с открытым сердцем. И как только это получается, человек становится счастливым. Но самое главное, Антон, запомни: русский человек не должен пить, иначе он забывает все это. И чем больше пьет, тем больше становится похожим на врага своего. И тогда никто его не сможет спасти от самого себя. Ибо враг селится внутри, а против себя не пойдешь, как известно. Таких людей легко видно, начинают они ругаться и поносить мать и отца своего, жену и детей, землю, где родился. И умрет он от усталости и жалости к себе. Очень горькая судьба, как та водка…

– А может он назад вернуться? Себя спасти, если поймет? – вдруг глаза Антона наполнились нечаянными слезами, которых он будто не замечая, смахнул в сторону.

Остальные ребята тоже устремили внимательные взгляды на мудрую женщину, ожидая ответа.

– Кто-то должен ему пример показать, шаг первым сделать из омута поганого. Путеводной звездой стать. И тогда, возможно, свет от звезды высветит путь для заколдованного человека. Но помни, нельзя ошибиться. Один раз обернешься – никогда не вернешься! Как в сказке.

– А женщина русская что должна делать для счастья? – робко спросила Женя.

– Доброй должна быть и другим помогать. Взрослых уважать, младших не обижать, дружить уметь, за хозяйством следить, чтоб дом был полная чаша. Да вы лучше меня должны все это знать, если в школу каждый день ходите и не прогуливаете, – улыбнулась сердечно ветеран войны и пальцем своим в лоб Антона Артамонова ткнула, от чего он обалдел слегка, а потом за голову схватился, очки на пол роняя. – НЕ БОЛИТ!

– Не болит! Ну и чудеса! – воскликнул парень, ставая.

– Да разве это чудеса? Вот влюбишься, тогда чудеса начнутся. Хороший ты парень, Антошка. Голова у тебя светлая, лоб большой, глаза милые. Тебе б эти самые, каких там, компутеры чинить.

Изумленно переглядывались ребята меж собой. Вдруг Дима не выдержал:

– А что с немцами стало после войны?

– Судили их, как и положено, но за помощь народу-освободителю отпустили после двух лет каторжных работ. И вернулись они домой живыми. Все двадцать молодцов крепких.