Двоечник

– Ну так не тяните время. Отвечайте… Первый вопрос относится к разделу физики…

Борис Моисеевич удивлённо посмотрел на неё.

– Ну, я жду, продолжайте. Или вы думаете, что я за вас сама отвечать буду?

Я слушал эту беседу и ничего не понимал. Военные за столом вполголоса переговаривались между собой. Они были выше этих двух простых смертных, что-то выяснявших у подножья Олимпа.

– Вопрос относится к разделу… – повторил Боря, но голос его потерял былую уверенность.

В течении нескольких минут он сбивчиво говорил по теме, нервно чиркая шариковой ручкой по своим записям на экзаменационном листе. Но Викторию Михайловну, казалось, это не интересовало.

– Я думаю, – сказала она, воспользовавшись короткой паузой, – что вы достаточно продемонстрировали свои знания по первому вопросу, но не пояснили физический смысл вот этого параметра. – И ткнула пальцем в лист.

Боря пояснил.

– А как это согласуется с принципом… – она назвала принцип, который, как я помнил, относился к другому разделу физики.

– Извините, но он сюда не применим, – возразил Койфман.

– Вы так счита-е-т-е? – сказала она, растягивая звуки. – Одн-а-к-о… Но ваше мнение, знаете ли, в данный момент нас не интересует. Мы не на научной конференции, где допустимо спорить с оппонентом. Здесь вы демонстрируете свою подготовку, а наша задача – её оценить. По пятибалльной шкале. И я так понимаю, что один бал вы уже потеряли. Переходите ко второму вопросу.

На языке уличной драки – это был удар под дых, от которого пострадавший скрючивается, приседает и, давясь слезами от обиды и боли, начинает беспорядочно колотить воздух перед собой, не причиняя вреда противнику.

– Второй вопрос… – начал Борис.

На этот раз Виктория Михайловна дослушала до конца, не перебивая.

– Это всё, что вы можете нам сообщить? – спросила она, когда он замолчал.

– Да.

– Считаю, что ответ не полный и не позволяет положительно оценить ваши знания по этой теме. Переходите к третьему вопросу.

Я видел, как на лбу у Бориса Моисеевича появились мелкие капельки пота. Шариковая ручка, зажатая в кулаке между большим и указательным пальцами, дрожала. Он молчал. В аудитории было тихо. Все оторвались от своих листочков и смотрели только на него и Викторию Михайловну. Члены экзаменационной комиссии на своём помосте тоже перестали разговаривать, но по инерции продолжали изображать деловую активность. Один выравнивал бумаги на столе, другой очищал перо авторучки от налипших соринок, а председатель внимательно разглядывал что-то очень важное за окном. Было ясно: все они приготовились и с нетерпением ждут развязки поединка внизу, на арене.

По заранее утверждённому сценарию Виктория Михайловна готовилась нанести решающий удар. Но это должен быть не удар тореадора, вгоняющего рапиру в шею разъярённому быку. Это должен быть удар забойщика на мясокомбинате, который тупо лупит кувалдой по голове, загнанному в тесный станок животному. При этом он не испытывает к жертве никаких чувств. Просто у него такая работа. А у животного – просто такая судьба: быть убитым и разделанным на бифштексы. Ничего личного… Правила нарушать нельзя.

– Ну, что же вы молчите, товарищ… – она посмотрела на экзаменационный лист, где сверху была написана фамилия абитуриента, и с ударением почему-то на последнем слоге добавила, – Койфман. Продолжайте…

Боря начал говорить. Он говорил спокойно и так тихо, что мне показалось, будто он не отвечает на вопрос, а пытается договориться с Викторией Михайловной по-хорошему, как водитель пытается договориться с инспектором, чтобы тот не штрафовал его за маленькое нарушение правил дорожного движения.

Прошла минута. В полной тишине был слышен только монотонный голос отвечающего, но что он говорил было уже не важно. Зрители знали, чем должна закончиться эта пьеса. Так с нетерпением ожидают окончания детектива, когда стало ясно, что преступление будет раскрыто, злодей пойман, и остался только один интерес – угадать, какая из представленных публике улик окажется решающей.

– Достаточно, – прервала монотонную речь Бориса Виктория Михайловна. – К сожалению, должна отметить, что вы не в полной мере подготовились к поступлению в наш вуз. – Она сделала ударение на слове “наш”. – Я не могу знать, конечно, в какой школе вы учились, но должна отметить, что уровень вашей подготовки не соответствует требованиям нашей Академии. Из пяти вопросов экзаменационного билета вы не ответили на три, а это значит, что вы не можете набрать больше двух баллов, что, как вы сами понимаете, крайне мало для поступления. Вы свободны.

Она встала, большими пальцами рук расправила складки своей юбки, проверила симметричность расположения банта относительно центральной линии груди и с гордо поднятой головой пошла к своему месту на Олимпе. В полной тишине её каблуки стучали по крашеным доскам пола, как молотки, могильщиков, забивающих гвозди в крышку гроба.

«Бедный Борик», – подумал я.

Стук молотков сменился двойным деревянным скрипом: это поверженный Борис Моисеевич вставал, медленно отодвигая стул, а его победительница села и придвинула стул к столу.