Двое (рассказы, эссе, интервью)

До войны вновь восставшая из могилы Анастасия жила то у одних, то у других людей и, следуя своей привычке, наказывала их своим несправедливым монаршим гневом и уходила. Она поправилась, порозовела, и черты ее, фигура, манеры приобрели сходство с бабушкиными, не говоря уж о ее характере. Разгневавшись на пустяки, она запиралась в своей комнате, не пила и не ела. Фрау фон Ратлеф она объявила злодейкой, желающей нажиться на ее несчастье. С годами становилась все подозрительнее: ей казалось, что все хотят ее отравить. Несколько лет она провела в Америке у одной из своих родственниц, не все Романовы были в заговоре против нее, — но поссорилась и с этой доброй душой. Потом она жила у богатых американцев, которые были разочарованы — они ждали эдакую голливудскую диву, а получили на руки маленькую, пугливую и вздорную, мелко семенящую, вечно прикрывающую подбородок бумажной салфеткой девочку-старушку. Поссорилась и с ними. Вернулась в Европу. Пережила войну, советские бомбежки и, оказавшись в советской зоне, бежала по подложным документам, с помощью друзей, в западную зону. После войны она поселилась в бараке за глухим забором в маленькой немецкой деревушке. Она стала местной достопримечательностью, сотни репортеров осаждали ее дом, бросали камушки в окна, стучали в дверь кулаками: «Эй! Великая Княжна! Анастасия! Покажитесь!» Не доверяя людям, Анастасия окружила себя кошками и собаками — число кошек доходило до шестидесяти. Когда собака умирала, она рыла здоровой рукой неглубокую могилку и оставляла труп гнить. Запах был чудовищный, соседи жаловались в полицию. Спала она на диване, а кровать отдала котам.

Еще с середины 20-х годов образовался тесный кружок ее близких друзей общество, целью которого было не только поддержать ее, но и добиться ее признания. Два судебных процесса длились в общей сложности несколько десятилетий. Экспертиза по почерку, экспертиза по ушам, экспертиза по строению черепа однозначно указывали на то, что истица, как это ни прискорбно для одних и радостно для других — действительно та, за кого она себя выдает. Ушная экспертиза, например, показала, что ухо Анастасии-девочки и взрослой Анастасии совпадают в семнадцати критических точках, тогда как для установления личности достаточно двенадцати. Впрочем, Анастасия не выиграла суда, но ей было совсем, совсем все равно. Она уехала в Америку и вышла замуж за человека на 20 лет младше себя. Кошек и собак у них было — до умопомрачения. Она была счастлива в эти последние годы, и даже местный суд, потребовавший вывезти наконец весь безобразный мусор, которым они с мужем захламили весь участок, — все коробки, газеты, пни, ветки, вонючие объедки, бутылки, банки, гниющие остатки и все такое, жуткое, смердящее, оскорбляющее соседей, — даже этот суд ей был нипочем. То ли она еще видела. Она умерла в 1984 году. На обеих ладонях у нее были двойные линии жизни. Имя «Анастасия» значит «Воскресение».

1998 год

Вдогонку: сказочка про добрую Машу, злого Гришу и глупый народ

Как-то раз, много лет назад, одна старушка подарила мне кулинарную книгу «Приготовление тортов». Отлично, подумала я. Сделаю торт «Прага». Не все же в кулинарию ходить: там он сухой и несъедобный. Засучила рукава, надела фартук и раскрыла книгу.

«Взять полторы тонны муки, 3 центнера сахарного песка, 5.860 яиц…» — прочла я. Меня охватил ужас.

«Тщательно отделить белки от желтков», — чирикал автор.

«Белки взбить в густую пену».

Взбить, значит.

«Желтки растереть».

Мне вспомнился страшный рассказ Эдгара По «Низвержение в Мальстрем», представились кучевые облака над Восточно-Сибирской равниной… Меж тем на фотографии мирно и невинно красовался хорошенький тортик на кружевной салфетке.

«Крем: 2.682 кг сливочного масла».

На мой вопль сбежалась семья. Меня успокоили, заверили, что с моим зрением все в порядке, перевернули книгу и показали мне обложку:

«Приготовление тортов в ПРОМЫШЛЕННЫХ условиях».

Успокоенная, я читала дальше:

«Допустима замена части яиц яичным порошком. Допустима замена части масла маргарином. Допустимо использование какао-порошка второго сорта…»

Эта притча на многое раскрыла мне глаза: на то, в чем отличие массовой продукции от домашней, штучной выделки, и на то, почему торты в кулинарии такие невкусные — и не захочешь, а украдешь пару сотен яичек-то, — и на коварство знакомой старушки, подсунувшей мне бесполезную дребедень; небось, думала она, — мне-то этого не надо, а она молодая, ей сойдет как-нибудь…

Все эти давнишние ужасы вспоминаются мне сейчас, когда я листаю американский пресс-пакет, посвященный мультфильму «Анастасия». Начинается этот шедевр так: