дома. Я полагаю, это была мания. И это было не очень хорошим временем, — Лилли
замолчала и нахмурила брови. — Вау. Я просто не верю в это. Я еще никогда и никому не
рассказала этого. Ты первый, кто узнал обо всем, Исаак.
Исаак почувствовал острое желание поцеловать ее вновь, но подавил его.
— Господи Иисусе, Лилли. Это просто нереально.
Она печально рассмеялась.
— Ага, так и есть. И кстати, я единственный ребенок в семье, и мой отец умер,
когда мне было 23. Он был классным.
— Могу я спросить, сколько тебе лет? — ему было известно, что этот вопрос
ненавидело большинство женщин.
Она не колеблясь ни мгновения произнесла.
90
— 33. А тебе?
— Мне 39.
Она усмехнулась. Он любил ее улыбку, ее рот был розовым и прелестным, а ее глаза
словно озарены светом.
— Смотри, сколько мы узнали друг о друге. Ты сказал «был», когда ты упоминал
своего отца. Мы оба с тобой круглые сироты?
— Да, так и есть. Он умер двенадцать лет назад. Упал с байка на заледенелой дороге
и попал под грузовик. Он был президентом МК до меня. Его называли большой Айк, а я
был маленький Айк до того момента, пока он не умер. Именно поэтому я так ненавижу
это гребаное имя.
— Ты жил с ним?
— Нет, с того времени, как мне исполнилось восемнадцать. Тогда я стал жить в
клубе. Переехал обратно в дом после его смерти.
— А что насчет твоей сестры?
— Марты? Я даже не знаю. Она на четыре года старше меня. Она убежала из дома
темной ночью вскоре после того, как мама повесилась, и никто больше не слышал о ней
ничего с того времени. Но я понимаю, почему она убежала. Злость и ярость моего отца
после смерти матери перекинулась на нее. Поэтому она бросила меня.
— Он ее изб... — она не закончила предложение, но ей и не нужно было все и так
было понятно.
Исаак пожал плечами:
— Иногда. Это не так необычно для этих мест. Мужчина бьет — женщина молчит,
негласный закон. Все стало лучше, когда я повзрослел и стал крупнее его. Я
преимущественно останавливал это, когда стал проспектом, — он расправил плечи,
словно стряхнул незримый груз печали с них. — Как бы то ни было, это в прошлом. Ты
упомянула, что твоя мама плохо говорила по-английски?
Лилли печально улыбнулась.
— Похоже, что мое прошлое все еще в настоящем, не отпускает меня. Моя мама
была рождена и выросла в Италии. Папа был рожден здесь, но переехал когда был
молодым парнем. Они познакомились, когда его войска были дислоцированы в Европе —
он тоже служил в армии. В спецназе.
— Он был крутым парнем. Заметно, в кого ты пошла, — Исаак заставил ее
улыбнуться, и он был рад этому. Но в то же время она пробудила нем любопытство, —
Лилли, сколько языков ты знаешь?
Радостная улыбка, которую он вызвал мгновением раньше, исчезла, и она вновь
поглядела на него настороженно, затем вздохнула, словно опуская свои щиты, и решила
отдаться в руки судьбы. Она загибала пальцы, когда произносила языки, которые знала.
— Английский, итальянский, французский, испанский, арабский, фарси, иврит.
Он громко рассмеялся, и она стрельнула него взглядом, словно он повел себя грубо и
ненормально.
— Прости. Я просто... просто меня не так просто напугать, но ты только что это
сделала. Ты настолько чертовски умная?
— Чертовски умная, но это не относится к делу. Меня воспитывали таким образом,
чтобы я одинаково хорошо владела двумя языками. Впоследствии мне давались легче
остальные иностранные языки, — она ослепительно улыбнулась. — Нет причин меня
бояться. По крайней мере, не из-за этого.
Исаак подумал, что теперь ему было необходимо показать ей, что он умел делать. Он
взял ее за руку.
— Пойдем со мной. Надень ботинки. Я хочу тебе показать кое-что.
Когда она обулась, он повел ее к самой большой постройке и открыл дверь. Она
буквально запищала, когда он делал это
91