С творчеством всегда были проблемы. Вернее, проблем не было, как и самого творчества. Только я всегда ощущала свое сиротство, как будто у меня в детстве отняли близкого и родного человека, но он жив, и мне обязательно нужно отыскать его для того, чтобы быть счастливой. Поэтому я и учусь на вашем семинаре рисовать. Я встречаюсь здесь не только с вами, с сокурсницами, — я встречаюсь с собой, с той маленькой девочкой, которую звали Лидася и которая увлеченно рисовала на клочках бумаги кули-мули маминой учительской красной ручкой. И если, как говорила Фридл, занятия искусством призваны «освободить такие источники энергии, как творчество и самостоятельность, пробудить фантазию, усилить способности к наблюдению и оценке действительности», то в моем случае смело отметаем оценку действительности и самостоятельность и плескаемся в пересохшем, еле текущем тонкой струйкой ручейке моей фантазии и творческой наблюдательности, что я с упоением и делаю уже почти месяц…
Что касается детей, то тут все просто. Я хочу перестать быть зашоренной взрослой теткой и хотя бы немного приблизиться, почувствовать, а если повезет — и побыть самой творящим ребенком, вспомнить, как это было, и не оказать своим мальчишкам медвежьей услуги. Ведь все дети — гении, они и не читая Пастернака знают, что «цель творчества — самоотдача», а не красивый рисунок, за который учитель рисования выведет приглаженную пятерку в альбоме (вообще что за дикость — оценки в детском альбоме!).
Назавтра я выпадаю из всех дел, сегодня на работе распечатала из сети журнальный вариант «Фридл» и еще несколько ваших рассказов, так что появлюсь, когда очнусь…