Движение. Место второе

Когда я снова вышел на улицу Биргер-Ярлсгатан, город изменил свою форму, как будто в телескоп вставили широкоугольную линзу. Фасады, которые раньше казались мне плоскими и бессмысленными, виделись расфокусированными на размытом фоне, теперь стали трехмерными и кишели деталями и на переднем, и на заднем плане, а люди, проходящие мимо меня, больше не были статистами. Они стали исполнителями главной роли, каждый в своей собственной драме.

Я осмелился увидеть мир разнообразным и многообещающим, потому что наконец собирался занять в нем свое место, стать кем-то. Ионом Линдквистом, артистом оригинального жанра в ресторане «Мона Лиза»!

* * *

Я не хотел идти через Брункебергский туннель, нет, я даже не хотел идти домой. В порыве безрассудства я зашел в кинотеатр «Риголетто» и купил билет на «Рэмбо: Первая кровь 2». Фильм показывали в одном из малых залов цокольного этажа, и я был там единственным зрителем; на меня сыпались кадры с мечущимся Сталлоне – он кого-то убивал и что-то взрывал. Я смотрел фильм, но не вникал в происходящее на экране, потому что был занят переосмыслением своего места в жизни.

Когда я вышел на улицу Кунгсгатан в вечерних сумерках, глаза как будто освободились от еще одного слоя пленки, и все стало очень отчетливым. Щедро залитые лаком для волос прически, проплывающие мимо, окутывали химическим запахом, отчего меня тошнило. Все мои чувства обострились, и мир казался невыносимо богатым ощущениями. Чтобы быстрее вернуться домой и не видеть такого количества лиц, я поднялся по лестнице на улицу Мальмшильнадсгатан, а затем по другой лестнице спустился к улице Туннельгатан.

Я пробежал через двор, даже не взглянув на прачечную, захлопнул за собой дверь и вздохнул с облегчением. Не чувствовалось ни усталости, ни замкнутости, как в обычные дни, наоборот, я был в приподнятом настроении, чувствовал себя счастливым и предвкушал будущие изменения, так что захотелось смахнуть все с письменного стола и немедленно начать репетировать новую программу выступления.

Но тут я опомнился. Собрал со стола газеты и чашки, блокнот и ручки. Вытер стол тряпкой. Затем достал коврик для микромагии и неторопливо разложил реквизит. Хотел сесть на стул, но тут вспомнил, что потом придется все время стоять.

Письменный стол превратился у меня в ресторанный, а книжная полка – в пять-шесть лиц посетителей, заинтересованно глядящих на меня. Я перебросил из ладони в ладонь три монетки и объявил: «Здравствуйте, меня зовут Йон Линдквист. Путем упорных тренировок я научился перемещать монетки по артериям…»

Я много раз проделал трюк Дэрила «Локоть, колено, шея», изменил сопутствующие слова, чтобы выходило более складно, потренировал движения и выражения лица, поклонился в ответ на воображаемые аплодисменты, – и это впервые за долгое время принесло мне удовлетворение.

* * *

Не помню, чтобы в те дни занимался чем-то, кроме репетиций. Ах да, кое-что вспомнил: однажды вечером, когда пальцы онемели от многочасовых манипуляций, а голова раскалывалась от звука собственного голоса, я отправился в Городскую библиотеку, чтобы почитать про Брункебергский туннель.

Мышцы в пальцах расслабились, а в голове перестало гудеть, пока я ходил между полок с изданиями краеведческой серии «Стокгольмиана» и водил рукой по корешкам книг. Понадобилось полчаса, чтобы набрать из разных источников следующие сведения.

Туннель пробивали и бурили между 1884 и 1886 годами под руководством того самого Кнута Линдмарка, который пару лет до этого осуществил успешное строительство подъемника Катаринахиссен. Его идея заключалась в том, чтобы облегчить жителям Стокгольма перемещение между районами города. Разумеется, за вознаграждение.

Строительство туннеля оказалось более сложным и затратным проектом, чем сооружение подъемника. На западной стороне, то есть, собственно, на той стороне, где жил я, проект столкнулся с особенными трудностями, потому что стенки туннеля постоянно обваливались. Линдмарк решил проблему, взяв в аренду в Англии адски дорогие морозильные установки. Их устанавливали и включали на ночь, так что неустойчивые стенки туннеля промерзали и на следующий день их можно было копать, пока не оттаивали, а затем установки запускали снова.

О том, что произошло дальше, история умалчивает. На заключительном этапе строительства погибло или пропало без вести несколько человек. Когда туннель открыли, мало кто хотел им пользоваться, хотя он значительно облегчил перемещение между городскими районами. Люди охотнее ходили по крутой Брункебергской гряде, чем через туннель.

С тех пор родилась шутка. Подъемник Катаринахиссен называли «вознесением Линдмарка», а Брункебергский туннель – «провалом Линдмарка».

По неизвестной причине туннель беспокоил самого Линдмарка, и он не хотел, чтобы люди им пользовались. Несмотря на огромные понесенные расходы, Линдмарк даже пытался добиться его закрытия.

Когда это не удалось, он в конечном итоге свел счеты с жизнью.