Двери и цепи

— Чего? — взгляд его заплывших глаз на секунду остекленел, словно мой ответ совершенно застал его врасплох. — Это потому, что я так выгляжу? Да мне уже восемнадцать, я на втором курсе!

— Срать мне на твой возраст, — я отсел подальше. — Вас тут, дармоедов, целая кодла. Вы же как пираньи, в самом деле. Проявишь доброту, с одним поделишься, а за углом уже целая стая трясется, как будто что-то им должен. Только до магазина дошел, уже полпачки нет. Так что если нужен никотин, будь добр, покупай на свои.

Пацан резко вытянулся. Фонарь над скулой светанул наливающейся синевой, а из огромной дырки в куртке вывалился клок белого наполнителя, запачканного грязью.

— Не могу! — возмущенно заявил он. — Если вы не видите, меня, между прочим, ограбили!

Я фыркнул. Затушил сигарету о мусорный бак и выкинул внутрь окурок.

— Молодец, что еще сказать. Мне-то что? Ты же не думаешь, что я начну тебя жалеть и скакать вокруг зайцем? Обращайся в полицию.

— Н-но как же сочувствие! Вы же должны помочь!

Я сплюнул.

— Тьфу ты, все настроение испортил.

Пришлось оторваться от созерцания прекрасного и подняться, размяв затекшую на ночной прохладе поясницу.

Я еще раз окинул взглядом побитого подростка, который продолжал в неверии таращиться на меня. Губы его тряслись в праведном гневе, а измазанные землей пальцы стискивались в кулак.

Создавалось такое впечатление, что больше его волновало не собственное состояние, а моя на это равнодушная реакция.

— Повзрослей, хлебушек. Никто тебе ничего не должен.

Я закинул сумку на плечо и побрел к остановке.

Иногда мне начинает казаться, что появление у человека сознания явно стало тупиковой ветвью эволюции. Слишком уж обременяет оно обычную жизнь. Даже ученые доказали, что люди с низким уровнем интеллекта испытывают в обыденности куда меньше стресса, чем с высоким. Приплести к этому соматизацию, так вообще можно сделать вывод, что чем умнее ты есть, тем хуже ты живешь.

Введем это как правило. Следовательно, разумеется, существуют и исключения, которые этому правилу никак не противоречат.

На остановке меня встретила благословенная тишина, и я снова закурил без переживаний по поводу того, что кто-то станет нервно брюзжать под ухом о сигаретной вони и вреде пассивного курения.

Не спорю, есть такие люди, которые не прочь подпалить сигарету в толпе или помещении, но я точно не из их числа. Наоборот, всегда стараюсь отойти подальше, чтобы никого не беспокоить. Впрочем, это не мешает некоторым личностям специально подойти поближе, чтобы повозмущаться в свое удовольствие.

Ну и пусть. Видимо, жизнь у них такая напряженная, что они специально ищут, на кого бы свой негатив излить. Что поделать. Хотя я бы на их месте приставал к любителям лить на себя флакон духов или не мыться неделями. Вот те точно носят в себе зло.

Из-за пригорка по пустынной дороге выкатила маршрутка, пылая фарами и двузначным номером на лобовом стекле.

Судя по просевшей подвеске, этот старый металлический монстр был переполнен, поэтому я заранее подготовил себя к неприятной поездке. Впрочем, в такое время ничего другого и не ожидалось.

Маршрутка, похрипывая двигателем, неуклюже завернула на остановку. Со скрипом раздвижная дверь открылась, выставляя на обозрение спины набитых как селедка в бочке людей, и я поднялся вверх по ступеньке, пытаясь втиснуться в то небольшое оставшееся пространство.

Ноутбук в сумке врезался под легкое, и от неожиданности я сдавленно крякнул. Послышался предупреждающий сигнал, и дверь следом закрылась, отрезая меня от свежего воздуха.

Дышать было тяжело. Атмосфера здесь пропиталась запахом нескольких десятков живых организмов разного пошиба, некоторые из которых оказались явно не первой свежести.

Где-то по ту сторону орал истошно маленький ребенок. Я был с ним полностью солидарен: на его месте я бы тоже излился криком ужаса и протеста, оказавшись в столь интимной близости с совершенно незнакомыми мне личностями, а учитывая, что объема в тебе раз в двадцать меньше, тут хочешь не хочешь наделаешь в знак протеста в штаны.

В салоне играла музыка. Типичное радио девяностых, ничего особенного. Я заметил про себя, что слушать его гораздо приятнее современной «эстрады», а потом подумал, как водители не сходят с ума, годами следуя одному и тому же маршруту под одну и ту же музыку.

С другой стороны, чем отличается жизнь любого из нас. Начнешь копаться вглубь, так вообще можно прийти к выводу, что вся твоя жизнь есть просто бессмысленное ожидание смерти, и ты просто пытаешься наполнить его чем-то, чтобы, так сказать, не «сократить дорогу».

От мыслей меня отвлекла вдруг начавшаяся под боком ругань. Я не особо прислушивался и не обратил бы даже внимания, если бы голосящая в яростном исступлении бабка не стукнула меня по ступне концом своей трости, уперевшись в него всем своим стокилограммовым весом.