Дверь во тьму

— Герт, у тебя в шкафу два костюма, много женских платьев, штук десять твоих рубашек, Крыло для Старшего и пара галстуков. Точно?

— Закрой дверцу, негодный мальчишка, — не поворачиваясь сказал Герт. А Лэн, который видел, что я ее и не открывал, захлопал глазами.

— Я стал видеть сквозь дерево, — почти не удивляясь, сказал я. Котенок выгнул спину дугой, взъерошился и тревожно сообщил:

— Этого я и боялся. Перестарался, похоже… Тебе сильно мешает такое, Данька?

— Ничего не мешает, — возмутился я. — Наоборот… Герт, а к твоему дому идет какая-то старая женщина в синем платье.

— Это моя старуха, — обреченно сказал Герт. — Сейчас все и начнется…

Он завертел головой. Похоже, эта новость подействовала на него сильнее, чем мои удивительные способности:

— Я же клялся, что вымою пол… Свет! Все из головы вылетело.

Смотреть на него было немножко смешно. Я представил, как этот старикан, засучив рукава, елозит тряпкой по полу, и хихикнул. Лэн тоже, по моему, просто за компанию. Лишь Котенок сохранял озабоченность:

— Данька, так ты уже и сквозь стены видишь? Они же каменные!

— Сквозь стены не вижу, — признался я. — Сквозь деревянные ставни и уторы — пожалуйста.

— Ты в порядке?

— Да я как новенький! — крикнул я и подпрыгнул в доказательство. Как раз в тот момент, когда старушка зашла в дом.

Вначале она просто покачала головой. Потом наморщила лоб, глядя на меня и пытаясь что-то сообразить.

— Кэя, я не успел убрать, тут такое получилось, — засуетился Герт. Смешно: взрослый, даже старый человек, а оправдывается, как мальчишка.

— Герт, я знала, что ты взялся ухаживать за мальчиком, которого ослепили, — медленно сказала старушка. — Но теперь мне кажется… Ты видишь?

— Да, — виновато признался я.

Старушка вдруг просияла и всплеснула руками:

— Герт! Шоки все-таки схитрил? Да?

Мы молчали.

— Я знала, что наш внук не сделает такого, — с облегчением сказала старушка. — И чего я, дура, в нем сомневалась?

— Будем считать, что так и было, — меланхолично предложил Котенок. — Неплохая версия.

— Ты разговариваешь? — ахнула старушка.

— С такой милой женщиной заговорит даже маленькая серая мышка, — заявил Котенок галантно. Похоже, этот дикий комплимент вернул Кэе самообладание. Она покачала головой, подошла к Котенку, подозрительно посмотрела на него, потом на Лэна.

— Это не он, — подсказал Котенок.

— Это не я, — замотал головой Лэн.

— Отлично. — К старушке вернулось самообладание. — Ты Младший в паре, не так ли? Значит, картошку чистить умеешь. Пойдем.

И она чуть ли не уволокла Лэна за собой.

— Это у нее всегда так называется — «картошку чистить», — заявил Герт, усаживаясь в мягкое кресло у камина. — Скорее ему придется месить тесто для пирога… Данька, если уж с тобой все в порядке… Ты не подашь мне трубку и кисет? Они на столе.

— Вижу, — с удовольствием сказал я.

Герт принялся набивать трубку, поглядывая на нас с Котенком. Тот улегся перед ним на пол. Я подумал и сел рядом на корточки.

— И что вы хотите узнать? — полюбопытствовал Герт.

— Как вы потеряли солнце, — твердо сказал Котенок. — Ты расскажешь?

Герт вздохнул.

— Расскажу… Мы его продали.

— Что? — завопил я.

— Продали, — повторил Герт. — Каждый в отдельности и все вместе. Тогда торговцы впервые пришли к нам, у них было много удивительных вещей… — Герт вздохнул. — А у нас мало что оказалось им нужным. Пшеница, фрукты, мечи — все это их не интересовало. Мы жили просто, а нам так хотелось жить красиво. Я был таким, как ты Данька, и помню, как мать смотрела на украшения и ткани, которых никогда не было у нас. А отцу очень понравился меч, рассекающий камень и железо, как воск. Он был воином.

Герт зажег трубку, вдохнул дымок и продолжил:

— И вот однажды мама вернулась от торговцев со всем, что хотела иметь. Она продала ту часть солнца, что светила для нее. Теперь она всегда ходила в полутьме, на ней лежал сумрак. Но ей он совсем не мешал, да и я тогда не испугался. А в небе появилась маленькая серая тучка — она всегда закрывала маму от солнца. И тучек таких становилось все больше и больше. Зато у нас появились яркие лампы в домах, и горячая вода в ваннах, и хорошее оружие, и вкусная еда, которой не было раньше. Кто-то потребовал от торговцев, чтобы его кормили всю жизнь — и те стали исправно возить пищу. Это было так просто — продать чуть-чуть света и жить после этого в сытости и спокойствии. Люди ходили по улицам, как серые тени, и последние пятнышки света прыгали вокруг них, уворачиваясь от тьмы. Не всех соблазнил еда и тряпки, но и для самых несговорчивых нашелся свой товар. И они продали свет. За умные книги, которые мечтали прочитать, за красивые слова, которые научились говорить, за новые песни, которые так приятно было слушать.