Дверь в стене

Сневлит это понимал, а потому, приняв к сведению "товарищескую критику", опять ушёл в дело с головой, и, хотя его политическому реноме был нанесён значительный урон, он, вернувшись в Голландию, опять окунулся в партстроительство, более, правда, радикального свойства, разошёлся с СССР, сошёлся с троцкистами, потом, найдя уже их недостаточно радикальными, разошёлся и с троцкистами, потом началась война, Голландию оккупировали немцы, Сневлит ушёл в подполье и занялся подрывной деятельностью, был в конце концов выслежен, схвачен и с несколькими сподвижниками казнён немцами в 1942 году. Во время казни он не унывал, а распевал Интернационал. Хендрик Сневлит был той человеческой породы, из которой делают гвозди.

Ну и вот, в созданное с его подачи Дальбюро и попал Хо Ши Мин. Он (а можеть быть не он, а судьба) опять очень удачно воспользовался сложившимися обстоятельствами, а они в начале 20-х сложились таким образом, что стал актуален "союз рабочих и крестьян", причём актуален до степени создания "Зелёного Интернационала" или союза крестьянских партий. Речь, правда, шла о крестьянских партиях Европы, но Хо уловил веяние времени. И выяснилось, что он, преподнося себя как "крестьянского сына", опять угадал. В октябре 1923 года он стал делегатом Индокитая на московской Международной Крестьянской Конференции, собравшей представителей от партий, представлявших сорок государств. И делегатом докладчиком. По счёту Хо выступал тринадцатым.

В декабре 1923 года будущий вождь вьетнамского народа стал слушателем Коммунистического Университета Трудящихся Востока. Находясь в Москве на правах человека, ставшего "выразителем воли народов Индокитая", он получил возможность и очень важных личных контактов. И не только со Сталиным и не только с Троцким. И не только с будущим врагом народа Бухариным. Но и с такими влиятельными в международных движениях людьми как Куусинен, Тельман, Димитров. И с такими позже показавшими себя уже не в "движениях", а в государственном строительстве людьми как Чжоу Энь-лай и Чан Кай-ши. Не забывайте, что ещё не наступил 1927-ой год и не пришла ещё пора размежеваться перед тем, как объединиться, и жив ещё Сунь Ят-сен, пославший в СССР второго в Гоминьдане человека поучиться уму разуму. И тот учился, а чего ж не поучиться, если учат? И все этому обстоятельству были рады, рады за себя. Радовался Нгуен Патриот и радовались трудящиеся Москвы, в 1924 году во время первомайского Праздника Труда нёсшие рядом с портретом Карла Маркса портрет Чан Кай-ши.

"Мы миру путь укажем новый, владыкой мира будет труд!"

43

В ноябре 1924 года Хо Ши Мин покинул пределы первого в мире государства трудящихся и отправился в Китай. В СССР он пробыл около года, примерно столько же, сколько и в СаСШ, и, так же, как и в Америке, в России Хо Ши Мин времени зря не терял.

Он прошёл не курсы молодого бойца, как кто-то может подумать, а курс ускоренного обучения в так называемой "Сталинской школе", как в просторечии назывался Коммунистический Университет Трудящихся Востока, организованный при Народном Комиссариате По Делам Национальностей, возглавлявшимся Сталиным. Позже Хо вспоминал это время с ностальгией, в Сталинской школе ему очень понравилось, не в последнюю очередь потому, что из достаточно умелого пропагандиста, которым он сделал себя сам, в школе из него сделали ещё и достаточно умелого организатора.

Из того, что вы успели о нём до сих пор узнать, ясно, что человеком Хо был энергичным, на месте ему не сиделось и, ознакомившись с теорией, он захотел применить её на практике. Не откладывая дел в долгий ящик, он сел и написал очередное письмо, на этот раз Генеральному Секретарю Коминтерна, которым тогда был товарищ Зиновьев. Зиновьев ему не ответил. Неунывающий Хо сел и настрочил второе. Занятый важными делами Зиновьев проигнорировал его просьбу вторично и Нгуен Патриот был вынужден спуститься коминтерновским уровнем пониже и связаться с человеком, который его "нашёл", с Дмитрием Мануильским, но тот мало чем мог ему помочь, так как решением Коминтерна был переброшен на балканское направление и к Азии отношения не имел.

Но остановить Хо было уже невозможно, выяснилось, что он человек не только энергичный, но ещё и честолюбивый. Честолюбие же заставило его измыслить себе миссию и наш Патриот решил, что его жизненное предназначение состоит в создании партии. Партия, что понятно, должна была быть вьетнамской, а поскольку там, где он побывал, а побывал он в Америке, во Франции и в России, слово "национализм" было не в чести, то он решил строить партию, пользуясь тем, что есть под рукой, а под рукой у него был Коминтерн. И если он хотел создавать партию, пользуясь коминтерновскими идеологическими наработками и коминтерновскими же ресурсами, то понятно, что создаваемая партия могла быть только коммунистической. "Why not?" - подумал, наверное, по-вьетнамски Хо Ши Мин и посмотрел на себя в зеркало. "Бельмондо так Бельмондо."