Дверь в подвал (ЛП)

- А на сколько лет я выгляжу? - Когда я не отвечаю, она добавляет: - Без макияжа на семнадцать? Может быть, шестнадцать лет? Я маленького роста. Пять и один фут. Я всегда выглядела моложе своего возраста. Сколько лет было твоей сестре?

Я проглатываю жгучую боль.

- Шестнадцать.

Ее пристальный взгляд изучает мое лицо.

- Я была девственницей, когда встретила его, - признается она.

Христос.

- Макенна, остановись.

Она отрицательно качает головой.

- Так и было. Я была нетронутой и чистой. Видимо, все, как он любил. Наверное, именно это и привлекло его поначалу. Но позже... я поняла, что он теряет интерес. Это то, через что проходит каждая пара, или то, о чем я читала в интернете. Но ведь это нельзя назвать обычной проблемой, да? Проблемой здоровой пары. Моя грудь, - она хватает себя за грудь и крепко сжимает. - Она стала больше. Моя мать, перед тем как покончить с собой, говорила, что я буду таким же поздним цветком, как и она, - и ее смех звучит глухо и надломлено. - Именно это во мне изменилось со временем. Я больше не была похожа на маленькую девочку.

Она прижимается ко мне всем телом, распаляя огонь, и каждая клеточка моего тела борется, чтобы не прикоснуться к ней в таком состоянии. Я не двигаюсь, позволяя ей делать то, что ей нужно.

- Но тебе же нравятся моя грудь, - продолжает она. - Я тебя возбуждаю. Женщина может сказать, когда мужчина ее хочет. Маленькая девочка не сделает этого для тебя, но пленница? - она улыбается. – Да, именно это – позволить контролировать и обладать властью.

Когда ее ладонь скользит вверх по моей руке, я перехватываю ее запястье.

- Тебе нужно поспать.

Ее рука сжимается в кулак, цепочка спутывается между пальцами.

- Ты думаешь, что ты не такой, как они, что ты совсем другой монстр. Но это не так. Ты такой же, как и они, Люк Истон. Как ты хочешь, чтобы тебя называли? Они используют девушек... а ты планировал использовать меня.

Я забираю ожерелье у нее из рук, прежде чем проталкиваю ее запястья между нашими телами.

- Я делаю то, что должен, - признаюсь я.

Она медленно кивает.

- Вот почему ты принял решение держать меня у себя. Вместо того, чтобы избавиться от проблемы, после того как понял, что я была целью, что была уже мертва, - она горько смеется, - ты знал, что можешь использовать меня.

Я этого не отрицаю. Я и есть чудовище. Но в этом было нечто большее - нечто более значимое, чем просто приманка для Дженнифер Майер.

- Мне нужно было знать, каково это запереть женщину в подвале, - говорю я. –И услышать ее крики и мольбу о пощаде. Чтобы ее отпустили на свободу... Мне нужно было знать, что я не сломаюсь.

Ее брови сходятся вместе.

- «Это место было предназначено не для тебя», - шепчет она. - Именно это ты и сказал, когда привез меня сюда. Я все слышала.

Я никак не могу оставить ее. Мне больше нечего сказать, и я должен уйти. Но я не могу оставить ее.

- Я все еще здесь, - говорит она, откидывая голову назад. - Ты еще не воспользовался мной, а я все еще здесь, - она приподнимается на цыпочки и шепчет мне прямо в губы. - Я не думаю, что ты хочешь отпустить меня, Люк.

- Ты ничего обо мне не знаешь.

- Я знаю, что им потребовалось шесть месяцев, чтобы найти меня, - говорит она с вызовом в глазах. - Отчасти это была грязная тайна Хадсона, но другая причина, по которой они не нашли меня сразу, заключалась в том, что ты убил единственных людей, которые знали обо мне. Ты столкнул меня в овраг, чтобы я была в безопасности, пока ты избавляешься от плохих парней. В ту ночь ты меня не убил. И до сих пор не сделал этого.

Я тяжело выдыхаю...

- Я не герой. Я далек от этого... Если бы ты видела мое лицо в ту ночь, я бы убил тебя. Все очень просто.

- Нет. Я так не думаю. Ты не убил меня тогда, и ты не убил меня в переулке.

- А должен был. - Мне следовало поступить иначе. Эта ситуация кажется опасной.

Она пытается высвободить руки, но я прижимаю их к ее бокам, нне позволяя ей прикоснуться ко мне. Она встает между моих ног, тесно прижимаясь ко мне, и каждая клеточка моего тела воспламеняется.

Я балансирую на краю пропасти. Контроль ускользает. Это нужно прекратить.

- Я отведу тебя в постель, - я разворачиваю ее и хватаю за талию. А затем тащу ее к койке. – Игры закончились. - Она просто морочит мне голову.

Пока я укладываю ее на матрас, она наблюдает за мной. Я собираюсь уйти, но она хватает меня за руку. Она недостаточно сильна, чтобы заставить меня остаться, но меня останавливает не это. А ощущение ее пальцев, переплетающихся с моими.

- Я слышу, как ты, - выдыхает она, - разговариваешь сам с собой. Разговариваешь со стенами. С подвалом, - она встает на колени, почти поравнявшись со мной. Ее пальцы тянутся к моему лицу, и я отстраняюсь.

- Позволь мне, - шепчет она. Это не просьба и даже не требование. Отсутствие страха и отвращения в ее голосе успокаивает мою кровь, и дыхание замедляется, когда мягкие подушечки ее пальцев находят неровные шрамы на моем лице.

- Хадсон сделал это с тобой, - произносит она.

Моя рука обхватывает ее запястье, и я останавливаю ее.