Дверь в никуда

– Боюсь, что нет, – как можно мягче ответил доктор. – Ей может скоро понадобится интенсивное лечение. Она находится под постоянным наблюдением, и главное сейчас – поднять давление. Не думаю, что за ночь случится что-нибудь серьезное. А вы сейчас идите домой и постарайтесь немного поспать. Утром придете взглянуть на нее. Если все – таки это случится, сестра вам сразу же позвонит.

И Мартин отправился домой. Там ждала его мать, приехавшая, чтобы побыть о детьми. Он благодарно кивнул ей и устало опустился на стул. Отрешенно смотрел он на такую знакомую, такую уютную обстановку кухни, где на столе дожидался его ужин, приготовленный не Энни. Господи, неужели она только сегодня утром ушла из этого дома, ее руками и любовью созданного. Мартин почти застонал от новой волны страха за жену. Мать успокаивающе дотронулась до его руки.

– Она не погибла под обломками – это главное. Даст Бог, все теперь образуется. Расскажи лучше, как она там?

Мартин рассказал матери то, что узнал от хирурга и, не дотронувшись до еды, поднялся наверх взглянуть на сыновей.

Бенджи, как всегда, лежал, закутав одеялом себе плечи и шею, а Том спал беспокойно, вздрагивая и вертясь во сне.

Мартин лег в свою широкую кровать и задремал, но его сон больше походил на забытье. Он постоянно просыпался от того, что все время ему чудился звонок телефона.

Утром Мартин сразу поехал в больницу. Перед уходом из дома он сам позвонил туда и разговаривал с медсестрой. Та сказала ему, что его жене стало НЕМНОГО ХУЖЕ. Сейчас у нее врач.

Его машина все еще была там, где он ее вчера оставил – в маленьком переулке, рядом с разрушенным супермаркетом, поэтому он поехал в госпиталь на метро. Люди ехали на службу, уткнувшись в свои газеты, и Мартину сразу бросились в глаза кричащие заголовки передовиц и фотографии взорванного магазина. Мартин отвернулся к черному провалу окна. В мозгу стучало – ЭННИ, ЭННИ…

В маленькой холодной комнатке возле двойных дверей отделения интенсивной терапии Мартин увидел лечащего врача. Тот хирург, который оперировал Энни, уже ушел домой отдыхать. Новый доктор представился как специалист по почечным болезням.

Мартин оцепенело слушал то, что ему говорили. Рано утром Энни стало значительно хуже, отказали почки, и они подключили ее к аппарату искусственной почки. Давление в крови продолжало падать, но сейчас его, кажется, удалось стабилизировать.

– Боюсь, что нам остается просто ждать, – в конце рассказа подвел врач.

– Но она не умрет, доктор? – опять спросил Мартин и увидел как нервно дернулась отлично выбритая щека врача. И тогда он подумал: «Ему, наверное, все время приходится слышать этот вопрос от тех, кто с ним разговаривает в этих стенах. Умрет ли моя жена? Умрет ли мой муж?».

В который раз за последних два дня его поразило, насколько противоестественно то, что произошло. Почему это должно было случиться именно с Энни?

– Ваша жена молода, у нее крепкий организм. Я думаю, у нее неплохие шансы. Но пару дней нам придется подождать.

– Можно мне ее увидеть?

– Сестра вас проводит.

Ему принесли белый халат и пластиковые тапочки, чтобы одеть их поверх ботинок. Потом появилась медсестра в голубом платье, с высокой шапочкой на светлых волосах, и Мартин вслед за ней вошел в отделение. Длинная, ярко освещенная палата, в которую они попали, была разделена на маленькие кабинки высокими раздвижными ширмами. В каждой из них, как увидел Мартин, лежал кто-нибудь. Неподвижные фигуры лежащих на кроватях, были спутаны шлангами, а вокруг них, будто охраняя их покой, стояли многочисленные аппараты. Наконец, девушка, шедшая впереди, остановилась. Мартин посмотрел мимо своей провожатой и увидел Энни. То, что это она, он догадался, узнав цвет волос, разметавшихся по подушке, но ее лицо казалось совершенно чужим. Кожа Энни на щеках и под глазами была совершенно синей, во рту у нее торчала какая-то трубка. Другая была у Энни в носу. К ее запястью и лодыжке тоже были подсоединены такие же трубки. На Энни была легкая белая больничная одежда, и через открытый ворот Мартин увидел длинную борозду, пересекавшую грудь его жены. Ее плечи перевязали широкой белой повязкой, а другая, такая же, стягивала живот. Вокруг кровати, на которой лежала Энни, стояли разнообразные приборы, а над самой ее головой, висел сосуд, и из него ей в руку по тоненькой прозрачной трубке капала темно-красная кровь.

Глядя на свою жену, Мартин подумал, что она, должно быть, жестоко страдает от того, что вот так спутана всеми этими повязками и шлангами. Казалось, что ее тело уже принадлежит не ей, а захвачено всеми этими сложными машинами, а сама Энни где-то далеко-далеко отсюда.

Мужчина-санитар в белом халате внимательно смотрел на экраны трех мониторов, установленных у изголовья кровати. Мартин тоже взглянул на мерцающие кривые линии, в которых теперь секунда за секундой отражалась вся жизнь Энни.

Санитар, кивнув, указал на стул рядом с кроватью.