Дверь в никуда

– Не очень похоже на твой дом, правда? У тебя дом полон воспоминаний.

– Да… – ответила она. – У тебя легче.

Они еще выпили, помолчали. А когда Стив заговорил, его голос звучал легко, жизнерадостно, словно что-то изменилось и все вокруг стало абсолютно другим.

Когда они допили вино, Стив сказал:

– Ты знаешь, я собираюсь пригласить тебя на ленч. – Хочу сразу предупредить – сам я готовить не умею.

– Думаю, тебе надо иметь хоть какой-нибудь маленький недостаток, – весело откликнулась Энни.

И все же, несмотря на оживленный разговор, оба они думали о том, что им известно немало разнообразнейших фактов из жизни друг друга – фактически все самое важное. Но в то же время, они не знали множества таких вещей, которые могли бы припомнить добрые знакомые. Было странно сознавать, что у них есть все и ничего…

Ресторан был недалеко.

Стив теперь ходил быстрее и меньше опирался на свою трость.

– Говорят, что хромота останется, – сказал он. – А в целом, нога будет, как новая. Энни, посмотри на меня!

Они остановились на людном тротуаре, прохожие торопились мимо, а они стояли в сутолоке, отдаленные от всех невидимой стеной любви, и солнце заливало их своим светом.

– Мы счастливы, ты помнишь?

Энни взглянула в лучистые глаза Стива, потом посмотрела на улицу, наполненную шумом автомобилей и многоголосием толпы, на краски весеннего дня, на яркие витрины магазинов, и снова перевела взгляд на любимого и неразделимая радость переполнила ее сердце и светлая улыбка озарила ее лицо. Стив улыбнулся ей в ответ, и они пошли дальше, к ресторану.

Это было маленькое, уютное заведение, в котором за столиками сидели респектабельные на вид посетители. Их разговоры сливались в глухой негромкий шум.

Один официант подвинул Энни стул. Другой развернул перед ней салфетку. Метрдотель подал ей меню. Она взглянула в него – выбор был небольшой, но все блюда дорогие и изысканные. После того, как заказ приняли, Энни откинулась на стуле, удовлетворенно глядя вокруг.

– Мне тут нравится.

Стив приподнял свой бокал, кивнул ей.

– Мне тоже здесь нравится, потому что тут есть ты. – Этот ленч Энни запомнила на всю жизнь. Исчезли из памяти отдельные детали, но чувство спокойной безмятежной роскоши, то, как сочетались теперь вино и вкусная еда, от того, что Стив рядом, – это не забылось.

Ей было так хорошо, она чувствовала себя такой, так раскованно, что была как никогда остроумна, находчива, особенно, Энни ловила на себе восторженные взгляды Стива, да и сама точно знала, что глаза ее сияют, щеки разрумянились, что она в эти минуты очаровательна и необычайно мила. Все обыденное мелочное рутинное покинуло ее, и Энни превратилась в какое-то волшебное существо – в прекрасную женщину, олицетворение любви и счастья.

Стив сидел напротив нее, не видя и не слыша ничего и ничего вокруг, кроме ее лица и голоса, и его глаза светились счастьем и гордостью за Энни.

Ничего плохого теперь не случится. НЕ МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ НИЧЕГО ПЛОХОГО!

И вот опустели чашки от кофе, Энни доела последние засахаренные ломтики каких-то экзотических фруктов, больше похожих на бриллианты в драгоценной оправе, чем на кулинарные изделия. Она прищурилась, посмотрела по сторонам и увидела, что ресторан опустел, и в нем остались только они вдвоем.

– Пойдем домой? – тихо предложил Стив.

– Да, пожалуй…

Когда Энни со Стивом вышли на улицу, к ним снова вернулось ощущение, будто они существуют совсем отдельно от толпы на тротуаре, от высоких красных автобусов, проезжающих мимо. Казалось, что Стив и Энни укрылись от остального мира, сияющим, непроницаемым нимбом собственного счастья.

– Спасибо, – сказала Энни. – У меня еще никогда не было такого ленча.

– У меня тоже, – ответил Стив. И оба они понимали, что речь тут идет совсем не о еде. «Очень важно, что мы впервые обедали вместе». Он взял ее под руку и повел к себе домой.

В пустой квартире ничто не задерживало взгляда Энни, ничто ни о чем ей не напоминало. Дневное солнце светило сквозь планки жалюзи, оставляя золотистые полосы на сером полу. Когда Стив взял ее руку, повернул к себе, светлые и темные полосы легли на их лица, придавая им какую-то сказочную нереальность.

Казалось, что на коже каждого из них заиграли светлые зайчики, отражающиеся от реки, по которой они сейчас вместе плывут. Энни почувствовала, что ее тело стало невесомым в волнах этой удивительной реки, и течение подхватило ее… И было легко двигаться в нем, ни о чем не думая…

Их губы слились, и солнечные лучи окутали мужчину и женщину своим сверкающим покровом. Наступило мгновение прекрасного сказочного спокойствия, а потом поток, подхвативший их, стал сильнее. Губы Энни раскрылись, она захлебывалась в этих волнах, затопивших комнату, а ее сердце, казалось, готово было выскочить у нее из груди.

Их поцелуй сломал все замки, разрушил, наконец, все преграды, стоявшие на пути их любви и желания. Энни дрожала, ее кожа пылала и, как будто издалека, она услышала свой собственный голос, вернее стон:

– Я люблю тебя…

– Я хочу тебя, – прошептал Стив, и Энни отозвалась, как эхо: